– Я хочу, чтобы ты сказала это.
Другая женщина могла бы и не заметить короткую заминку в его голосе, желание в нем, доказательство того, что он тоже не остался равнодушным. Но для Хэтти все было в первый раз, и она ничего не упускала. И ей все нравилось. Она стала целовать мужчину – жадно, страстно, словно рядом с ним стала распутницей.
– Значит, ты хочешь, чтобы я тебе приказывала?
Уит не отвел глаза.
– Да.
Его пальцы продолжали ласкать ее лоно, и через несколько секунд Хэтти громко вскрикнула, а Уит выругался. Он стал, рыча, жадно целовать ее шею и плечи, и, лишь немного отдышавшись, выдохнул:
– Боже, это чудесно.
Хэтти чувствовала все сильнее нарастающее напряжение, которому не было выхода. Задыхаясь, она прошептала:
– Уит, прошу тебя.
Он поднял голову и заглянул ей в глаза, а рукой нащупал местечко, маленький бугорок, в котором, как выяснилось, сосредоточились все ее ощущения.
– Ты так прекрасна, моя девочка, – прошептал он и стал теребить этот бугорок подушечкой пальца.
У Хэтти потемнело в глазах. Она схватила его за руку и прижала к своей ставшей необычайно чувствительной плоти.
– Только не останавливайся, – выдохнула она.
– Ни за что на свете, любовь моя. – Он наклонил голову и прошептал ей прямо в ухо: – Я никогда не видел зрелища прекрасней. Видеть, как ты наслаждаешься моими прикосновениями… этого достаточно, чтобы поставить мужчину на колени.
Хэтти закрыла глаза. Его слова вызвали в душе ураган.
– Пожалуйста, – прохрипела она, – я больше не вынесу.
– Как только ты познаешь высшее наслаждение, я дам тебе его снова – губами и языком, – сказал Уит, – а затем познакомлю тебя со своим фаллосом.
– О боже! – Она задыхалась в томительной неге, испытывая ощущения, в которые невозможно было поверить. Ей хотелось, чтобы эта сладостная пытка продолжалась бесконечно. Хэтти казалось, что ее тело лишилось костей, расплавилось, растворилось в этом мужчине, слилось с ним.
Вновь обретя голос, она повернулась к Уиту и прошептала:
– Спасибо.
Он тихо засмеялся.
– Не стоит благодарности, дорогая. Это было здорово.
Уит не стал терять времени даром. Он снова поцеловал ее соски, и стал прокладывать поцелуями дорожки вниз по животу и еще ниже…
Глаза Хэтти стали круглыми.
– Ты же не можешь…
– М-м-м, – промычал он, раздвинув нежные складки плоти. – Ты же не думаешь, что я, когда для меня накрыт роскошный стол, не притронусь к яствам и не стану пировать дни и ночи напролет?
Хэтти вспомнила, какое наслаждение ей доставили его губы и язык, и простонала:
– Да.
Она запустила обе пятерни в его шевелюру. Его глаза потемнели от желания.
Хэтти улыбнулась.
– Тебе это нравится?
Он не стал отвечать. Вместо этого он приник ртом к ее чувствительной плоти и проник внутрь нее, в восхитительно влажную мягкость, языком. Движения его языка были медленными, и их, оказалось, почти невозможно вынести.
– Уит, – прохрипела Хэтти, извиваясь. Она больше не могла думать – только чувствовать. – Еще.
Она жаждала его прикосновений, его поцелуев. Хэтти уже давно забыла, как должна вести себя леди, и тем более девственница. Она забыла обо всем, кроме него.
Движения его языка становились все быстрее и быстрее, и, в конце концов, мир вокруг нее взорвался цветным калейдоскопом. Или это она взорвалась, рассыпалась на части? Ничего подобного Хэтти в жизни не испытывала. В голове не осталось ни одной мысли, и только горячие чувственные волны сотрясали ее тело.
Все когда-нибудь кончается, вот и Хэтти вернулась с небес на землю. И вдруг ей пришла в голову безумная мысль: а если бы этот человек всегда заботился о ней, всегда хотел ее и любил – каково бы это было?
«Невозможно».
По щекам покатились слезы. Уит поднял голову и нахмурился.
– Хэтти? Что случилось?
– Ничего, – выдохнула она.
– Я сделал тебе больно?
Она поневоле засмеялась.
– Нет, конечно, нет. Боже мой, ты заставил меня почувствовать… – Слезы покатились с новой силой. – Уит, ты заставил меня почувствовать себя… чудесно. Так чудесно, что мне захотелось…
Он, кажется, ей не поверил. Его глаза горели тревогой.
– Мне захотелось… – попробовала она сказать еще раз, с тем же успехом.
«Мне захотелось, чтобы мы были вместе не только одну эту ночь».
Она потянулась к нему и стала целовать – неистово, жадно, как никогда не делала этого раньше. Она вкладывала всю себя в поцелуи, в страстные ласки – Хэтти, которая сопротивлялась прошлому, Хэтти, мечтающая о будущем, Хэтти желавшая, чтобы такой мужчина, как этот, любил ее так, как она всегда мечтала: тихо, в темноте, когда никто не видит.
Она целовала его так, что они оба не могли говорить. Она боялась заговорить, опасалась сказать, что хочет чего-то, что он не может ей дать. Ей было очень страшно, что он покинет ее раньше, чем она сможет насладиться им сполна, получить все, что желает, и отдать всю себя. Поэтому в очередном промежутке между поцелуями она прошептала:
– Я хочу всего остального.
Он несколько секунд пристально смотрел на нее, и у Хэтти замерло сердце. Она подумала, что он может и не дать ей желаемого. Ее ладонь, лежавшая на его груди, скользнула вниз и замерла на поясе его штанов, которые он натянул после купания, но не застегнул. Она мгновение колебалась, понимая, что на ее месте другая женщина действовала бы намного увереннее.
Хэтти колебалась. Уит тоже. Он замер рядом с ней и, кажется, даже перестал дышать. Она заглянула ему в глаза и задала немой вопрос.
– Сейчас, – ответил Уит. – Сделай это.
И она сделала это – опустила руку еще ниже и коснулась его плоти. Уит с шумом втянул в себя воздух.
– Тебе… – нерешительно начала она.
– Да.
Хэтти улыбнулась.
– Но ведь я не закончила вопрос.
– Это очень приятно, любовь моя. Я чувствую себя на небесах.
Она покачала головой.
– Но ведь может быть лучше?
Уит закрыл глаза.
– Сейчас мне кажется, что лучше не бывает.
Она поцеловала его.
– А я думаю, что бывает. Покажи мне.
Уит нахмурился.
– Я ошибся. Ты не воительница. Ты богиня. Тебе это известно?
Хэтти совсем не была в этом уверена, но сравнение ей понравилось. Улыбаясь, она повторила:
