— Убедительно.
— Потому что откатано на подопытных странах. А далее референдумы, голосования, выборы, формирование кабинета, переписывание конституции и основных законов — мир-дружба-жвачка!
— А наши? Они ведь с существующим режимом дружат. И сдавать его не будут, потому что он под нами ходит!
— А вот это и есть главная беда. Там — наши, там — не наши. Посерёдке, не пришей кобыле хвост, — Галиб, возле которого вся эта хренотень закрутилась! Сойдутся державы, как бычки на мостике лоб в лоб и начнут бодаться, кто сильнее. Потому что пятиться назад не умеют. И не любят. Забодать друг дружку до смерти не смогут, но рога посшибают!
— На что они надеются?
— На Галиба! И на то, что противник не будет поспевать за событиями. А события станут развиваться очень стремительно. Они будут наступать и диктовать. А другая сторона лишь реагировать.
— Ну да, они ведь не знают, что Галиб не их, что он — наш. И все их планы нам в клюве тащит! Они теперь от счастья кипятком писают — такого союзника отхватили! Удачливый бандит, вожак пятнадцатитысячной армии, любимец народа и Аллаха. Связей, порочащих его, не имеет. Воин-одиночка, борец за справедливость, сказочный герой без страха и упрёка.
— Совершенно верно! Согласись, если бы мы не знали, кто он такой есть, и мы бы под него подставились. Уж больно выдающаяся фигура образовалась. И мы бы к нему с подходцем, под вербовочку, с полным нашим уважением. И это хорошо… Но и плохо. Хорошо, что за счёт этого мы в курсе всех событий. Плохо, что ни хрена не понять, что со всем этим делать! Такую зверюгу из мышки вырастили! Перерос Галиб себя. И нас перерос. Стал фигурой политического масштаба, подле которой теперь как перед первой красавицей все окрестные женихи в хороводах закрутились.
— А если мы ошибаемся?
— Если мы ошибаемся, то лучше бы мы ошиблись! А если нет? Тут лучше перебдеть, чем недобдеть.
— И что теперь делать?
— Ничего! Совсем ничего! Сообщить в Центр и умыть ручки. Это не наши масштабы. И не наша головная боль. Наша была — террористов мочить, а не выдвигать их в государи-императоры всея их песков, оазисов, народов и верблюдов. Галибу на трон хода нет. Потому что нам — нет. А без нас он там таких дров наломает! Его уровень разборки с террористическими конкурентами, а не геополитические игрища. Нужно выводить его из игры. А как — пусть решают те, кому положено. Мы и так сделали все, что могли. По самые… Так что теперь в семи водах не отмыться…
* * *
По виртуальной карте двигались стрелки. Красненькие и синенькие. По жёлтому полю, обозначающему пустыню, и по коричневым складкам, которые были горами. Стрелки пересекали реки, перепрыгивали ущелья, шустро бежали вдоль дорог или медленно ползли по обозначенным весёленькими деревцами лесам. С ходу втыкались в города, перерубая их пополам или деля на несколько частей. Убегали из городов, вытесняемые другим цветом, или перемешивались сине-красненькими полосками в лабиринтах городских кварталов.
Потом стрелки куда-то исчезали и на картах начинали набухать цветные пятна, которые расползались, росли, иногда сливались, образуя лужи или целые озера. Потом начинали выбрасывать в стороны маленькие стрелочки, которые как щупальца проглаживали местность, замирали, втягиваясь обратно. Или плевались на чужую территорию капельками десантов, которые героически расширяли красные или синие кляксы, но потом скукоживались в окружении чужого цвета, таяли и исчезали.
Но вот какая-то стрелка вдруг начинала стремительно бежать вперёд, разрастаться, толстеть. А навстречу ей выбегала другая стрелка или две, иного цвета. И они начинали прощупывать друг друга: маневрировать, останавливаться, сворачивать, отступать, делали попытки зайти друг другу в тыл или ударить в бок, но наконец сшибались лоб в лоб, перемешиваясь цветом, и им на помощь откуда-то спешили, торопились более мелкие стрелочки, которые кололи чужие кляксы своими острыми носиками…
И все эти стрелки, кляксы и лужи жили какой-то своей, особенной жизнью, которая на самом деле всегда была чьей-то смертью. Стрелки не были сами по себе, потому что внутри них шли колоннами, ехали на грузовиках, бежали в атаку усталые, запылённые, злые солдаты и ещё более усталые и злые командиры. Они топтали армейскими берцами «топографию», преодолевая ножками масштабы один к тысяче или к десяти тысячам, недосыпая, выдыхаясь и изнывая от жажды. Переползали на животах тонкие линии высот, которые там, на поле боя, были укреплёнными, ощетинившимися пулемётными гнёздами, опутанными колючей проволокой, склонами, куда и налегке не всякий быстро забежит. Преодолевали вплавь синенькие ниточки водных преград, но не все, потому что многие камнем уходили на дно…
Тысячи людей… И помимо них, помимо личного состава, в этих стрелках умещались ещё танки, самоходные орудия, бронетранспортёры, артиллерийские батареи, установки залпового огня, медсанбаты, полевые кухни, похоронные команды, ремонтные мастерские, склады снабжения…
И синеньких стрелок становилось всё больше, они щетинились во все стороны, как колючки ежа, вытягивались, соединялись, наступали, кололи, тесня и загоняя красный цвет к столице, окружали его и, наконец соединившись, замкнули кольцо, отсекая противника от границ.
Всё. Капкан захлопнулся.
И уже дальше, никуда не спеша, методично, синий цвет стал напирать, теснить красный, затягивая удушающую петлю. Стал вливаться в улицы, растекаясь по кварталам, всё ближе и ближе к центру. Иногда замирал и даже отступал, но потом «переливался» через препятствие и тёк дальше К Президентскому дворцу…
— Всё?
— Всё. Далее ультиматум и почётная капитуляция. Или, при отказе, полное уничтожение.
— Лучше уничтожение. Даже при капитуляции. Мёртвый враг всегда предпочтительнее живого. Сколько дней потребуется для достижения поставленных целей?
— Три месяца, плюс-минус неделя.
— Используемые силы?
— Пятнадцатитысячная армия нашего друга, до тридцати тысяч добровольцев из местного ополчения, которых он примет под свое командование, пять тысяч наёмников из числа профессионалов и тридцать-сорок тысяч резервистов, которые будут находиться в резерве, до того проходя боевую подготовку в полевых лагерях, ну и от ста до полутора тысяч штыков потенциального мобилизационного резерва.
— Наше присутствие?
— До тысячи инструкторов и советников, обеспечивающих обучение личного состава и работу высокотехнологичного оружия. Космическая, авиационная и электронная разведка. Дезинформация. Психологическое давление флота и авиации на ближних подступах. Дипломатическое и информационное прикрытие. Возможно, работа спецгрупп на территории противника для решения особых задач.
— Прогнозы?
— Самые благоприятные. Противник не ждёт нападения и не успеет организовать достойный отпор. У него не хватит ни времени, ни мобилизационного резерва. Инициатива будет на стороне наступающих. Плюс дезорганизация армии, в том числе путём прямого подкупа генералитета.
