Потом послать второй конвой. И третий…
И так за пару месяцев можно будет создать стратегический запас, который утолит аппетиты воюющей армии на несколько недель.
Это если противник не будет препятствовать снабжению. А если будет? Если станет топить суда, бомбить порты и дороги, взрывать мосты? И их придётся непрерывно, под обстрелом, ремонтировать и восстанавливать? А это значит, что надо создать запас стройматериалов и запчастей. И завезти или купить на месте строительную технику, подогнать опытных сапёров…
И это ещё не всё, потому что воевать придётся не самим, что было бы даже проще, а «помогать» дружественной армии. А это значит, что надо будет обучить местных вояк обращаться с завезённой боевой техникой. Ведь «обезьяна с гранатой» — это не дай бог! Нужны время и силы.
Есть это время?
А если нет, то придётся «садить за рычаги» своих ребят. Но это может быть чревато…
Чем?
Непростой вопрос. Главный вопрос!
— Хотел бы услышать прогнозы относительно эскалации конфликта в Регионе с возможным вовлечением в него вооружённых сил наших вероятных противников…
Такое новое вводное…
И оно в корне меняет сложившуюся картинку.
* * *
Девочки играют в куклы.
Мальчики в оловянных солдатиков.
Подростки в компьютерные «стратегии». Пока не вырастут.
И только генералы играют до старости в свои штабные игры.
Серьёзные дядечки склонились над картой со стрелками. Но уже не только красненькими и синенькими, но и других цветов. Карта напоминала детский рисунок, нарисованный цветными карандашами. Но этот «рисунок» рисовали не дети, совсем не дети…
«Игра» шла уже час и виртуальные противники исчиркали карту вдоль и поперёк.
Красные стрелки напирали на синие. Черта, обозначающая линию фронта, прогибалась и трещала по всем швам. Ещё немного и она должна была лопнуть, а в образовавшийся разрыв хлынуть красная краска, заливая собой карту. Ситуация была критической.
«Синие» генералы, перекраивая линию обороны и оголяя участки, перебрасывали в места прорывов последние резервы.
— Рота сапёров и три батальона нацгвардии.
Батальоны запрыгнули в грузовики, которые помчались вдоль фронта, чтобы залатать брешь солдатскими жизнями. С ходу вступили в бой, контратакуя и отбрасывая…
Нет, маловато будет! Три батальона сгорели в полдня. Убитых свалили в братские могилы, тяжелораненых увезли в тыл, легкораненых вернули в строй. Не стало батальонов.
— Ещё резервы?
Не осталось резервов. Впору формировать роты из армейской обслуги — писарей, водителей, поваров и прочей «блатной» публики, которая в каждой армии трётся в ближних тылах. Но вояки из них, как из кизяка снаряды.
— Может, задействовать президентский полк?
— Ага… Держи карман шире!
— Тогда мы всё выскребли. В остатке только наши.
На мгновенье все задумались. Бросать в бой своих означало переводить войну на иной уровень. «Свои» всегда присутствовали на театре военных действий — в Корее, Китае, Вьетнаме, Африке… Но всё больше советниками и инструкторами. А так чтобы самим в атаку ходить… Но ведь это хоть и штабная, но только игра. А в игре возможны допуски.
— Давай! Другого выхода нет. Иначе фронт не удержать.
В танки прыгнули экипажи — сплошь курносые русоволосые пацаны с рязанскими, псковскими и новгородскими рожами, но с документами на имя Султан или Ибрагим…
Взревели двигатели, выбросив черные струи выхлопов. Замахали флажками сигнальщики.
— Пошёл, пошёл!
Танковая колонна вытянулась, разделившись параллельными колоннами на грунтовках, подняла тучи пыли и песка. Пошли, пошли танкисты…
— Поддерживаем наступление десантом…
В грузовые «АН» длинными цепочками побежали ребята в незнакомой экзотической форме с непонятными знаками различия, с документами в карманах на чужие имена. Наши ребята. Споро, вплотную, как патроны в обойму, воткнулись каждый на своё место, сели на скамьи, поставленные вдоль бортов.
Транспортники выкатились на рулёжку. Тяжело пошли на разгон, оторвались, взлетели, встали на курс.
Эшелон над ними заняли истребители прикрытия. Летели недолго, потому что недалеко.
— На месте!.. Приготовиться!
Открылись боковые двери и рампа.
— Пошёл!
Десантники, один за другим, горохом посыпались вниз. Вспыхнули десятки куполов. Откуда-то снизу заработал пулемёт. Трассеры нащупывали, били в беззащитно повисших на стропах людей, теребили, терзали, качали уже мёртвые тела.
Удар в ноги!.. Свалиться на бок. Погасить купол. Приготовить оружие к бою. Где-то рядом тяжело шлёпаются на грунт бэтээры.
— К бою!
Недалеко застучал автомат. Ахнула граната. Это не учения — война.
— Первый взвод!.. Второй!..
Разбежались в стороны, с ходу, не давая опомниться, ударили, врубились в боевые порядки врага, в упор расстреливая и забрасывая гранатами всё, что шевелится, никого не щадя, не беря пленных, потому что некуда их девать и живыми оставлять позади себя нельзя.
Где-то, навстречу, огрызнулся станкач. Беглым ударило орудие, цепляя осколками бегущих солдат.
Обошли, загасили.
Забросили на бэтээры первых своих раненых и погибших. Их пока ещё не бросали, потому что живых ещё было больше…
— Вперёд, вперёд!
Захватили нескольких офицеров. Отволокли в сторонку, допросили с пристрастием, орудуя по живым телам штык-ножами. Потому что не учения…
— Где располагается штаб?! — кричал переводчик. — Ну, быстро!
Десантники добавляли что-то от себя. Доходчиво, хотя на непонятном языке.
— Там, там… — указали пленные.
— Карту! Где? Ты пальцем покажи!
В расположение штаба ворвались, когда все уже рассаживались по машинам, чтобы дёру дать. Не успели!.. Убегавших расстреляли из пулемётов и гранатомётов. Раскатали чужие карты, подтащили уцелевших старших офицеров.
— Где расположены командные пункты, ракетные батареи и склады боеприпасов? Ну?!
Куда идти дальше? Только вперёд, потому что вырваться, уйти, выжить шансов нет. Но можно подороже продать свои жизни. К тому их и готовили…
— Вперёд!
Успели пройти рейдом ещё несколько десятков километров, оставляя за собой выжженную землю.
— Ну что? Жив твой десант?
— Всё. Нет десанта.
Последняя сводная рота, израсходовав боезапас, схватилась с врагом в рукопашную, орудуя штык-ножами, сапёрными лопатками и голыми руками.
