С видимым сожалением убрать оружие. Посмотреть на следующих. Оттащить в сторону.
— Кто послал? Ну? Я уже знаю. Но хочу услышать от тебя.
Молчание.
Навскидку выстрелить в руку, так, чтобы пуля выворотила сустав.
— Так как зовут твоего командира?
— Абдулла.
Значит, первый не соврал.
— А адрес?
И адрес сходится!
— Молодец. Полежи пока. — Повернуться к мусорщикам. Прочитать заранее заученную фразу. — А вы пока яму выкопайте. Вон там. — Показать, где надо копать.
Похватали лопаты, кинулись чуть не бегом. Впечатлились расправой — это хорошо. Это очень хорошо.
Ну что? Ещё один, последний?
Имя…
Адрес…
Три совпадения можно принять за правду.
Ладно, теперь надо проявить милосердие… В виде пули, которая прекращает земное существование и муки.
Выстрел… Выстрел…
Пленники один за другим повалились на землю.
Тишина. Очень «громкая» после криков и стенаний.
Мусорщики оттащили, свалили трупы в яму, засыпали их землёй и мусором.
— Ты сядь в машину и прокатай грунт сверху.
Сел, проехал туда-сюда, заравнивая холмик. Теперь нормально.
Встали рядком как на расстреле. Ждут. Надеются, но готовятся к худшему. Понимают. И он понимает, потому что они видели его. Лицо, конечно, скрывает маска, но фигуру, жесты, походку запомнили. Через которые профессионал может вычислить личность. Правда, они не профессионалы и перепуганы до смерти, поэтому вряд ли смогут рассказать что-то внятное.
Но тем не менее… Есть правила, не знающие исключений.
— Сели в машины, поехали.
Сели. Поехали. Подальше от закатанной могилы.
— Стоп. Сюда… ближе.
Остановились. Сидят в кабинах. Показать жестом: «Опустите стёкла». Опустили.
Добродушно улыбаясь, подойти ближе. И они заулыбались в ответ. Похоже, поверили в благополучный исход. Людям свойственно надеяться. Даже на самом краешке…
Махнуть им, словно на прощание… А ведь так и есть — на прощание. Махнуть, а другой рукой забросить в кабину гранату. И ещё одну. И ещё…
Раздались взрывы. Посыпались стекла. Уцелеть в кабинах не было никаких шансов. Но тем не менее бросить ещё по гранате, чтобы наверняка, с гарантией… Машины зачадили. Чуть позже загорится, сдетонирует бензин, разнося мусоровозы в клочья.
Извините, парни, иначе нельзя. Иначе придётся выбивать из цепочки самого себя. Целые цепочки оставлять за спиной невозможно.
Всё. Теперь ходу по горячим следам, пока боевиков не хватились и не забили тревогу.
Едем… знакомиться с Абдуллой!
* * *
Дом. Охрана. Плевать, что охрана. Теперь плевать, потому что придётся действовать внаглую.
Постучать. Улыбнуться — это обязательно! Улыбка располагает и позволяет выгадать секунды. Сказать что-то по-английски, неважно что. Показать карту и стодолларовую бумажку, мол, заблудился, покажи, куда мне идти.
Заблестели глазки. Сто долларов — хороший гонорар за минутную услугу. Приоткрылась калитка.
Протянуть доллары, а с другой руки, снизу, выстрелить в шею, чтобы не успел крикнуть. Проклацала короткая, на три патрона, очередь. Пули перерубили шею, не дав вырваться крику.
Быстро шагнуть внутрь… Чья-то тень. Без сомнений, без паузы, выстрелить на поражение, не задумываясь, кто это. Перешагнуть через рухнувшее тело.
Кто ещё?..
Нет, пусто.
Быстро пройти к двери, ведущей в дом, бегом подняться по ступеням.
Два вооружённых человека.
Выстрел!.. Выстрел! Два трупа… Но убедиться — пнуть ногой в раны. Никому не нужны сюрпризы за спиной.
Ещё дверь. Открыть, по возможности, тихо… Но нет, дверь закрыта. Выстрелить в замок. Толкнуть. Войти. Кто-то дёрнулся навстречу. Выстрел! Ещё…
Второго не убивать, второй нужен живой. Чуть живой.
— Где Абдулла? Где?!
— Там.
Добить ударом в висок. Теперь вверх по ступенькам, на второй этаж.
Боец навстречу. Расчётливо выстрелить, перебив руку с оружием. И ещё одну пулю в колено, чтобы не бегал.
— Где Абдулла?
Абдулла появился сам — высунулся из-за двери, услышав какую-то возню. Не готов был к нападению: вылез навстречу врагу, вместо того чтобы попытаться сбежать. Ну и славно, не придётся его теперь ловить.
Крикнуть, опасливо оглядываясь назад, заранее вызубренную фразу:
— Спасайтесь, на вас напали!
Пусть соображает, кто это, зачем здесь, о чем предупреждает. Выгадать секунду. Быстро приблизиться, ударить в шею. Обмяк, упал.
Обойти дом, чтобы исключить угрозы.
Выстрел навстречу! Чёрт!.. Упасть, откатиться, отползти. Дать очередь снизу.
Всё? Теперь всё?
Вернуться. Ну, здравствуй, Абдулла.
— Кто тебе дал заказ? Кто?
Молчит. Хотя вряд ли будет молчать долго. Командиры, они более разговорчивые, чем рядовые бойцы, потому что размякли на штабной работе, привыкли к спокойной жизни.
— Что, будем молчать?
Вытащить нож — специально большой, специально хищный, с насечкой, хотя убить можно любым, хоть даже кухонным. Но тут важен антураж. Ткнуть острием в бок, неглубоко, но так, чтобы достать до рёбер, чтобы раздвинуть их.
Больно?
Больно. А дальше включим воображение. Подтащим живого охранника, срежем с него штаны, оголим… Теперь поиграем ножом вблизи живота, чтобы кровушка пошла, чтобы закапала и… одним ударом отрубим его мужское достоинство. Под корень.
Кричи, кричи… Крик хорошо действует на психику.
И ещё один бессмысленный, но эффектный жест: встать над узнаваемым обрубком, поднять ногу, мгновенье помедлить и ударом каблука сверху растоптать, втереть в пол то, что было недавно мужской плотью. Так, чтобы кровь из-под ноги брызнула.
Страшно?.. Ох как страшно!
Ну что, Абдулла?.. Усмехнуться, срезать ремень, располосовать штаны, оголить, примериться…
— Так кто вам дал заказ?
Ножичком, острием, провести по низу живота, чтобы подрезать кожу, чтобы кровь закапала.
— Так кто?.. Адрес! Быстро!.. Считаю до трёх!..
Молчит. А если мы по родственникам пройдёмся? А ведь пройдёмся. Ты поверь!
Верит. Зубами скрипит. Дозревает…
— Ну!
Нет адреса, но есть контактный телефон… Так, давай звони, не тяни! Скажи срочное дело, что операция на грани провала, что нужны деньги и совет. Скажи хоть что-нибудь!
