— Дай-то бог.
— Всё очень хорошо. Разговор состоялся, значит, ставки Галиба пошли вверх. С чем тебя и поздравляю…
* * *
— Всё в порядке. Разговор состоялся. Хозяин имел прямую линию с агентом Крюгером.
— О чем они говорили?
— Ни о чем конкретном. Как и планировалось. Хозяин обещал ему дружбу, деньги и паспорт. И попросил содействия в решении возможных щекотливых дел.
— Очень хорошо. Подшейте запись к делу. Прямой несанкционированный контакт лидера державы с известным, замаранным кровью террористом с просьбами о возможной помощи всегда пригодится. На случай, если он попадёт под дурное чужое влияние. Большие люди — они такие ветреные… Протоколы разговора уберите из архива. Пусть это будет частная инициатива и приватный разговор.
— Уже убрали.
— Что с деньгами?
— Переводы пойдут из закрытых фондов, которые контролирует лично Хозяин. Проводки мы отследим и задокументируем на каждом этапе.
— Отлично. Пусть это будут его инициатива и головная боль. Частный разговор, неподотчётные деньги, сомнительные просьбы — это сильный аргумент. К примеру, если сделать вброс через журналистов, которые слетятся на это дерьмо, как мухи… Или под грядущие выборы. В политической игре всегда лучше иметь в рукаве лишний козырь.
— Дополнительная информация по Крюгеру вам нужна?
— Нет. Подробности меня не интересуют. Довольно факта состоявшегося контакта. Крюгер помог нам — спасибо ему. И вам. У вас всё?
— Да.
Разговор закончился. Записи остались. У той и другой стороны. Кто же не хочет иметь лишний козырь на руках?
* * *
— Подведём итоги.
— Подведём…
Сыпанули на стол шахматы, чтобы нагляднее. Кто там остался на политическом поле? Галиб. Этот из пешек прошёл в короли прямо через все клеточки и головы. Вопреки всем и всему. Просто поводыри хорошие были.
Теперь — Джандаль… Перебрали фигуры. Повертели в пальцах… Конь или ладья? Нет, этот, пожалуй, дорос до ферзя. Почти дорос. Потому что ходит как хочет, вдоль и поперёк, и рубит всех напропалую. Дружит только с теми, кто под ним. Враждует со всеми, кто из-под него выскочил. В главных врагах Галиб, чтобы создать противовесы и полюса, к которым все остальные притягиваться будут. Не к тому — так к этому.
— Кто ещё в активе?
Сергей поставил в ряд несколько пешек.
— Это что?
— Фигуры на замену. Вторым эшелоном. За Галибом и Джандалем. Должны же быть какие-то резервы в тылу. Может, тоже до тяжёлых фигур дослужатся.
— Кто такие?
— Всякие разные. Не всё ли тебе равно? Это мои кадры. Посеял под себя, теперь выращиваю помаленьку. Удобряю, поливаю, прививаю. Как, блин, дедушка Мичурин.
Это правильно. Кадровый резерв должен иметь место. На всякий пожарный случай. Кто они — не суть важно. Своих агентов каждый пасёт сам. Впрочем, установить персонажи не трудно, достаточно лишь посмотреть, кто там в последнее время активно проявлял себя, авторитет нарабатывая.
Ладно, это всё союзники. Они играют за белых. А кто стоит на чёрных клетках?
Этот… Этот… Эти двое… Почти все из прежней обоймы. Старики. Но вполне ещё боеспособные старики, которые много что сотворить могут. Особенно если под хорошо оплаченный заказ. Сбрасывать со счетов их нельзя. Если что, они и Галиба сковырнуть с доски могут, и свои услуги заокеанскому Хозяину предложить. Чего допускать нельзя — конкуренции допускать нельзя. Основа успеха — это монополия…
— Что с ними делать будем?
— Кто?
— Ты и я.
— Ты — в голову не брать. Поле под саженцы расчищать — моя задача. Тебе — только сорняки указать. Кто из них опаснее? Если по старшинству?
— Пожалуй, вот эти.
— Ну и всё. Нам соперники Галибу и Джандалю не нужны. И оттенки. Нам двух цветов — чёрного и белого вполне достаточно. Кто не придёт к Галибу, придёт к Джандалю.
— Будешь полоть?
— Буду! Или в качестве альтернативы предложу под Джандаля лечь. Там посмотрим.
И смотреть нечего — лягут как миленькие, чтобы глубже не залечь. Серёга умеет доходчиво убеждать.
— На кого ещё, если этих в расчёт не брать, наши «друзья» могут опереться?
— Пожалуй, больше ни на кого. В остатке только наши — Галиб и Джандаль плюс твои, которые в резерве. Остальные — стихийная мелочовка.
— Мелочовка не в счёт. Она всё равно к силе прибьётся. А сила за нами.
— Тогда без вариантов. Куда ни ткнись, кругом мы.
— Вот и славно. Пусть опираются. Я всегда готов ближнему плечо подставить. И подножку.
— А если они свои кадры растить начнут? С нуля?
— Из кого? У нас все боеспособные мужчины на учёте, как в военкомате. Каждый на каждого информашку несёт.
— А если пришлые объявятся?
— Если пришлые объявятся, то с ними Джандаль разберётся. Нам стихии допускать нельзя. Нет у них выбора — только наши кадры. Вот пусть их и вербуют. На крючке ребята. Вернее, на крючках. Уже к моим новым с нескромными предложениями подкатывали.
— И что?
— Ничего, поломались для приличия, девиц изображая, ну и чтобы цену задрать. И легли ручки-ножки в стороны. Короче, вербанулись.
— Обложил вербовщиков со всех сторон?
— Обложил. Чтобы облажать. Когда время придёт…
— Значит, всё.
— Значит…
Вот и весь итог — велика доска, клеточек много, но на каждой своя фигурка поставлена, хоть и другого цвета, хоть черного, хоть белого — один чёрт! Такая игра. В одни ворота.
— Так, может, теперь другие фигуры с иных досок подтянуть?
— Сеанс одновременной игры?
— А почему бы нет? Галиб нынче в авторитете, так что пора ему из детских штанишек вылезать.
— Думаешь, выиграем?
— Думаю!
Так что партия, джентльмены. Партия… Так выходит!
Ну, или так показалось…
А дальше всё покатило по пословице про беду и ворота.
* * *
Гости были узнаваемы. Были заслуженными. И были себе на уме…
— Галиб приветствует своих гостей.
Поклоны. Рукопожатия. Словословия. Вопросы про родственников, здоровье и скотину. Это как положено.
Расселись подальше друг от друга, чтобы подчеркнуть собственную независимость и значимость. На Востоке всякий правитель мнит себя почти богом, в душе презирая соседа.
— Галиб будет говорить.
Все кивнули. Пусть говорит. Пусть говорит первым.
