Помощник махнул переводчику. Тот встал, поклонился и хорошо поставленным голосом начал:
— Уважаемый Галиб призывает объединить усилия в борьбе с неверными, ибо победить можно только сообща. Каждый из вас представляет свой народ и государство, но и защищает только себя. По отдельности мы бедны и слабы. Но если станем едины, то сможем выступить единым фронтом и защитить свои народы и веру. Сильный ветер гнёт и ломает отдельные деревья, но он не может повалить целую рощу.
— Это верно, — согласились все. — Лесу не страшны никакие бури. Но кто объединит нас?
— Уважаемый Галиб считает, что он сможет справиться с этой почётной ролью и будет честно и верно служить вам во имя Аллаха, дабы противостоять западному миру. Он сможет представлять общие интересы на самом высоком уровне и распоряжаться совместными ресурсами, а при необходимости возглавить вооруженную борьбу.
Все затихли. Резко забирает Галиб!
— Кто хочет высказаться?
Все посмотрели на Хамида. Тот встал. Выпростал руку из рукава халата. Осмотрелся. Кашлянул. Он не спешил, зная себе цену. И напоминал о ней другим.
— Хочу спросить, уважаемые, кто такой Галиб? Кто его отец и мать? Кто деды, кто прадеды? Какого он рода-племени? Мы не знаем его, не знаем его родословной. Мы знаем друг друга. Я знаю тебя, Исмаил. Ты знаешь меня. Ты знаешь моих родственников до седьмого колена. Это всё были уважаемые люди. Ты знаешь родственников Галиба?
Исмаил покачал головой.
— А ты Азабек?
— Нет.
— И никто не знает! Как же мы можем доверять человеку, о котором ничего не знаем?
Все согласно покачали головами.
— Может, он самозванец, может, он побирался на улицах, питаясь объедками, а предки его были простыми погонщиками верблюдов? Как можем мы довериться тому, кто нам неизвестен? Аллах поручил мне заботу о моем народе, которому я служу верой и правдой. Это государство мне досталось от отца, ему от его отца, а тому от его. Мой род насчитывает тысячу лет! Я общаюсь на равных с президентами, королями и самыми известными людьми. Почему я должен принять над собой главенство какого-то выскочки? Мой народ не поймёт меня и не простит. Я считаю, что нельзя принимать торопливых решений в таком деликатном деле. Пусть нас объединит самый уважаемый и заслуженный из всех. Вряд ли это Галиб. Или я не прав?
— Ты прав, Хамид! Мы все уважаемые люди, а Галиб пришел неизвестно откуда.
— Но Галиб служит Аллаху, он герой и убил множество неверных. Он молод, но храбр и удачлив. Аллах покровительствует ему, — напомнил Помощник.
— Это так, — согласились все.
— Но если он чёрного рода или вовсе пришлый иноземец? — напомнил Хамид.
И все опять закачали головами. Не дело ходить под родом погонщиков верблюдов.
— Но кто кроме него готов возложить на себя борьбу с неверными, рискуя потерять голову? — спросил Помощник.
Никто не готов. Это вам не деньги пилить.
— Галиб, конечно, великий воин, но способен ли он вести тонкую политику?
Это да, это да…
Так ни к какому заключению и не пришли. Уважаемые попрощались и вышли.
А дальше случилось нехорошее. Потому, что кто-то стрельнул, и многоуважаемый Хамид упал, расплёскивая фонтаны крови. Голову ему проломила тяжёлая двенадцатимиллиметровая пуля, выпущенная неизвестным снайпером. Впрочем, за ним давно охотились враги и теперь вот настигли.
— Уважаемые, давайте скорее вернёмся в дом, пока охрана ищет убийц! Мы не можем рисковать вашими драгоценными жизнями.
Вернулись. Расселись молчаливые и мрачные. Потому что что-то такое начали понимать. О чём-то таком догадываться.
— Галиб приносит свои извинения за то, что произошло. И предлагает, раз уж так получилось, продолжить начатый разговор. Очень жаль, что главный его оппонент предстал перед Аллахом, потому что Галиб любит смелых и активных противников. Предлагаю высказаться…
И никто не отказался. Все заговорили. И со всем довольно быстро согласились. Всё-таки умеет Серёга уговаривать даже самых безнадёжных и упёртых. Имеются у него очень весомые аргументы. На каждого — хватит.
* * *
Через месяц мятежники захватили первый город, который сдался почти без боя, потому что гарнизон получил гарантии и денежное вспоможение. Деньги они иногда бывают сильнее пуль и снарядов. Гарнизон вывесил белые флаги. И приготовил кошельки.
Но расклад случился чуть иной.
Сдавшихся пленных рассортировали и пригласили местных жителей опознать каждого. Жители прошли вдоль рядов, вглядываясь в лица и выискивая своих обидчиков, которые что-то у них когда-то отняли, или грубо послали, или применили силу.
— Вот этот, он у нас велосипед увёл.
— А этот бельё с верёвки…
— А тот за счёт не заплатил…
Обидчиков набралось немало, потому что армия всегда что-то тянет, отбирает или кого-то лапает. Солдаты стояли понурые, подозревая, что своих денег они не получат.
— Что будем с ними делать?
— Пусть решают люди.
Это было демократично, но недальновидно. Люди всегда жаждут крови.
— Повесить их! Всех! Повесить. Повесить!
Обратились к Галибу.
— Они, конечно, виновны, — сказал Галиб чужим голосом. — Того, кто убил или сотворил насилие, пытал и мучил своих сограждан, конечно, надо повесить. Око за око, а кровь за кровь. Каждый должен получить по заслугам.
С его словами все согласились.
Часть пленных отвели в сторону. Споро навязали на фонарях и под балконами верёвочные петли, смазав их бараньим жиром.
— Но за что вешать тех, кто не пролил чужой крови?
— А что же их, прощать?! — закричала женщина из толпы. — Они у меня козу увели!
— Нет, прощать нельзя. Но и жизни лишать невозможно. Аллах справедлив, наказание не может быть выше вины. Это великий грех.
Приговорённые облегчённо вздохнули.
— У тебя женщина украли козу? Разве тебе станет легче от того, что твой обидчик лишится жизни? Разве его смерть заменит тебе козу? Если он будет валяться мертвым, у тебя в чашках появится молоко?
Кто-то засмеялся.
— Нет. Но если его не наказать, у меня уведут и вторую козу, — ответила женщина.
— Это верно. Пусть будет так — за воровство он лишится руки. И пусть останется, женщина, он у тебя и заработает тебе на козу, возделывая твой участок, помогая по хозяйству и ремонтируя дом. И пусть он трудится от зари до зари, не разгибая спины.
— А если сбежит?
— Если он сбежит, то лишится уже не руки, а жизни. А также его отец и брат ответят за него, ибо это справедливо. Согласна ли ты, женщина, с таким решением?
