— Неплохо, коли разговариваю с вами.
— Я рад.
— Откуда вы так хорошо знаете русский язык?
— Я до пятнадцати лет жил в России. Будем считать, что мы с вами земляки.
Ну, ладно, коли земляки. И что от него нужно землякам?
— Вы можете разговаривать?
— Я бы предпочёл помолчать и пройти курс реабилитации на водах. Но, боюсь, вы мне этого не позволите.
— Вы шутник.
— И вы тоже, — дотронулся до разбитой головы пленник. — Спасаете, чтобы тут же огорошить по темечку.
А наручников-то нет! Свободны ручки! И ножки тоже!
— Это была вынужденная мера. Не могли же мы вступать с вами в боевых условиях в дискуссии.
— Что вы хотите узнать?
— Не я. С вами желает встретиться один человек.
— Когда?
— Прямо сейчас. Если вы не против.
— Я против.
— Тем не менее…
— Ну, давайте, пока вы меня опять по темечку не шандарахнули. В виде продолжения весёлой шутки.
Вошёл человек в цивильном костюме. Приветливое, располагающее лицо. Впрочем, у них всех такие лица, но это ничего не значит. Сейчас он к тебе расположен, а через секунду, улыбки не убирая, пристрелит как собаку. И так же улыбаясь, уйдёт.
— Здравствуйте.
— И вам не хворать.
Посетитель усмехнулся, понял. Значит, тоже русским владеет, раз такой сложный оборот принял. Откуда их столько с русским языком? Может, свои? Нет, лоск не тот. Есть что-то в них заграничное. Но и наше тоже… Ладно, послушаем и подумаем. А потом выводы делать станем.
— Валяйте, спрашивайте.
— Вот так, сразу?
— Нет, вначале в ресторан пригласите и потанцевать. А уже потом… Давайте. К чему невинность изображать в публичном доме?
— Вы это о чём?
— О вашей профессии. Тоже очень древней.
Ну что, как прореагирует? Хорошо прореагировал. Засмеялся. Ну, значит, так и есть. И никто ничего изображать не будет. И это проще.
— Вы проницательны.
— У меня третий глаз открылся после того, как меня ваши люди по затылку приложили. Способствует просветлению.
— Ну, простите.
— Не прощаю. Что вы хотите от меня услышать?
— Всё. Всё про Галиба.
Ну всем этот юноша интересен. Всем поперёк дорожки встал. Даже обидно как автору умирать в тени придуманного тобой же персонажа.
— Что Галиб? Нормальный боевик, не семи пядей во лбу — дай бог трёх. Но благодаря этому напористый и где-то даже наглый.
— Вы видели его лицо?
— Нет. И не стремлюсь. Он Аллаху поклялся никому лица не показывать. А я Аллаха во врагах иметь не желаю. Мне и так их хватает.
— А голос?
— Голос слышал. Обычный голос, не оперный.
— Кто помогает Галибу готовить операции? Коли он, как вы говорите, не семи пядей.
— Коллективное творчество. Ну, и я, чем могу, помогаю.
— Есть опыт?
Как будто они не знают. Как будто они не прошерстили его биографию вдоль и поперёк. Правда, не ту биографию, а вымышленную, но вполне себе убедительную.
— Опыт имеется. Бегал, стрелял, взрывал. Приходилось.
— А Галиб? Он откуда?
— Не знаю. И никто не знает.
— Человек-невидимка?
— Человек, который за лишний интерес головы режет. Так что, вы у него сами поинтересуйтесь его прошлым.
Опять смех. И тут же резкий, без паузы, вопрос:
— О чем вы говорили с Лидером одной весьма уважаемой страны?
Ах вот в чем дело!..
— Я с ним не говорил.
— Хорошо, о чём с ним говорил Галиб?
— Может, вы лучше его спросите? А то моя голова, хоть и проломленная, мне дорога. Я в неё кушаю.
— Нет, я вас спрашиваю. Ведь вы там присутствовали?
Ну, тогда начнём торговлю.
— Что я буду иметь, есть пойду вам навстречу?
— Что вы хотите?
— Свободу, дом в Майами, яхту, трёх очаровательных блондинок в бикини в каюте и главного прокурора в друзьях.
Посетитель усмехнулся.
— Это слишком много. Могу предложить только отсутствие мучений в обозримом будущем. Вы ведь не хотите продолжения банкета?
Откровенно…
— Нет, спасибо, я сыт. По самое… темечко!
— Вот видите. Впрочем, дом в Майами можно обсудить, если мы сможем договориться.
— Тогда давайте договариваться. Не терпится справить новоселье.
— Кто вас послал к Галибу?
— Один ныне покойный боевик, который предложил мне эту работу.
— Врёте!
— А вы его спросите.
— Интересно, каким образом? Мы проанализировали феномен власти Галиба и сделали вывод, что его кто-то сильно поддерживает и субсидирует.
— Ну да. Ваши заокеанские друзья. И направляют и денежки дают.
— Почему друзья?
— Потому что если бы враги, то теперь вы допрашивали бы не меня, а Галиба.
— Убедительно. Пусть будет так. Что вы можете рассказать об их сотрудничестве?
— Много что могу рассказать…
Потому что можно рассказать. Конечно, не всё, чего-то нельзя ни под каким видом! Но если ничего не рассказывать, то из тебя информацию всё равно вырвут. Клещами. А если что-то открыть, то они получат надежду узнать ещё больше. Потом всё равно дело дойдёт до клещей, но лишь потом.
— Я слушаю.
— Гарантии?
— Чего?
— Долгой жизни и процветания.
— Торгуетесь?
— Защищаюсь. Вы теперь всё узнаете и меня тихонько придавите.
— Ваши предложения?
— Для начала дайте мне отдохнуть, в себя прийти. Недельку.
— Допустим.
— А потом легализуйте моё задержание.
— Как это?
— Вы ведь из цивилизованной страны?.. Вот и арестуйте меня как положено. Ордер выпишите, с прокурором познакомьте, в камеру поместите. Камеру лучше общую. Не люблю одиночество, люблю общество.
— Для этого причина нужна.
— Не вопрос. Могу вас прямо теперь поколотить. Нанесу тяжкие телесные. Или скажу что-нибудь этакое о вашем премьере. Или в шпионаже в пользу Кореи признаюсь. Хотите?
— Нет, не хочу. Но желаю понять, что это вам даст?
