Эй, Серёга, друг сердечный, а не пощупать ли тебя, как ты меня?
— Хочу спросить тебя, Серёга…
— Ну.
— Ты сказал «Толик».
— Что «Толик»?
— Да вот никак понять не могу, откуда ты узнал. Прямо места не нахожу.
— Узнал и узнал. А ты забудь.
— Может, ещё что узнал… Услышал?
— Может, и услышал…
— И всё время слышал?
Ухмыляется Серёга:
— Всё время. Интересно было. Просто радиопостановка про Штирлица и Мюллера.
— Слушай, когда? Когда ты успел? Или после ранения?
— Да, после. Будем считать, что ты догадался.
— А попросить меня «жучка» добровольно налепить ты не мог?
— А ты бы согласился? И ничего не заподозрил?
Да, не факт. Мог заподозрить, мог снять на всякий случай. Или разговоры фильтровать, помня про чужие любопытные ушки. Скорее всего, так. А мог при первом допросе признаться и всё выложить. И оборвалась бы связь на полуслове. А не зная ничего — никому про это не расскажешь! Отсюда — ноль рисков.
Прав Серёга. Опять прав!
— Где «жук»?
— Не беспокойся, в надёжном месте, где ни одна сволочь не сыщет.
— Неужели там?!
— Ну что ты! Разве бы я стал у друга без его разрешения в таких местах шарить? Как-то даже неудобно такое предположить. Да и плохо оттуда слышно, звуки там разные посторонние.
— А где тогда? Где?
— Я же говорю: там, где никакими медицинскими приборами не обнаружить.
— Ну ты и тип! Неужели?! Рану под закладку использовал?
— А чего зря дырке пропадать? Тем более «жучок» что твоя пулька, и видом, и размером. Не отличить на любом рентгене.
И вдруг новая догадка. Невероятная! Но чем более невероятная, тем более — вероятная! Потому что у них всё так!
— А ранение это… Шальной пулей? Которой, может быть и не было… Не было?
— Точно, не было. Шальные пули — они только в шальные головы. А твоя голова светлая: вон как всё просчитываешь. С тобой только в покер в паре играть, чтобы всегда выигрывать.
— Ну ты!.. Я подумал: ради наркоза, чтобы сознания меня лишить и нашпиговать, а ты глубже глядел! Ты случаю не доверялся! Заранее подготовил под закладку неестественное отверстие! Сам стрелял?
— А кому бы я доверил такое ответственное дело — приятеля дырявить? Сам, только сам! А что, есть претензии к выстрелу? Мне кажется, он был просто снайперский — впору приз получить.
— А если бы ты промахнулся и кость разнёс?
— Из снайперской винтовки с пятнадцати метров в неподвижную мишень? За кого ты меня принимаешь? Это даже как-то обидно.
И дальше, дальше, по логике событий.
— Послушай, а при первом побеге ты тоже присутствовал?
— Был. Смотрел. Любовался. Я всегда возле тебя как верная жена. Измены не допускал. Ну и помогал, чем мог.
— Помогал? Пулемётчик, который мне на голову бетонные осколки сыпал, — твоя работа?
— Моя. Он ведь мог тебя зацепить.
— А гранатомётчик?
— Нет, это не я, это они. Не мог же я за них всю работу сделать? Вот если бы они замешкались, тогда…
— То есть везде был, всё видел и знал?
— Так любопытный я. Как юный натуралист.
— И ради любопытства приятеля своего продырявил?
— Пришлось. Подстрелил, приволок и вшил очень приличный аппарат, между прочим. Он от тепла тела подзаряжается. И главное, в том месте никаких посторонних шумов.
— Выходит, ты всё слышал?
— От первого до последнего слова.
— А что же ты коллегу с нар не сдёрнул, когда его чуть на куски не разрезали?
— А зачем?
Верно, зачем? Не для того «жуков» вшивают, чтобы их раньше времени снимать. По всей цепочке Серёга хотел пройти. И прошёл — от начала до конца. В каждый допрос свои ушки всунул! Каждого клиента вычислил!
И новая догадка.
Так, может, он эту цепочку и создал? Может, он наводил? Подсовывал? Провоцировал? Натравливал друг на друга? Почему они всегда точно, куда надо, по адресу и вовремя? Его работа?.. Его! А как бы они иначе узнали? И как бы он их на свет божий всех вытащил? А так за ушко да на солнышко. Дёшево и сердито.
— На живца ловил? В моем лице?
— Да. Жирного, аппетитного. На такого нельзя было не клюнуть. Уж ты так на крючке извивался, что любо-дорого! Вот они и кинулись, как голодные караси.
— Они же меня там… Сволочь!
— Согласен. Сволочь. Но результативная сволочь. Одной сетью всех зачерпнул. Разом!
Да, это лихо. По затонам мелочовку ловить — вспотеешь. А тут сами все приплыли, рты раззявили! Наживку заглотили и попались. И что теперь?
— Ничего. Задача выполнена. Кто что-то знает, про то уже не расскажет. Кого-то — ты. Кого-то я. Но не всех. Есть ещё пара осведомлённых людей. Один неприкасаемый, потому что под Верховным ходит. Его трогать — это вляпаться по самые…
Ну, это понятно.
— А второй, который фото моё добыл?
— Этот не в счёт. Этого можно вычёркивать. Помер бедолага — с крыльца головой неудачно упал.
— А база? Фото?
— Нет ничего в базе. Порнуха одна. Извращенец он был. Такие снимки!.. Так что можешь спать спокойно.
— Кто ещё?
— Как кто? Приятель твой закадычный, с которым вы Галиба делите и всё никак поделить не можете.
— Дядя Сэм?
— Он самый. Хотя не дядя и не Сэм. Но узнал он немало. И главное, дальше роет, что твой роторный экскаватор. Так что, если по совокупности… Надо с ним что-то делать. Думаю, ты не будешь против?
— Я точно нет!
И не потому, что обида гложет. Не бывает в их деле обид — можно друг с друга кожу ремнями срезать, а завтра в одном деле сойтись и сообща, верой и правдой… Какая обида? Но строгий расчёт! Этот точно — опасный. И даже не потому, что за ним великая держава стоит со всеми своими финансами и ресурсами. Хотя и это тоже. Но потому, что он под Галиба копает, обкладывая его со всех сторон. И если его не остановить… Надо остановить! Надо!
— Тогда… поправляйся, бедолага. Ешь, спи, мечтай, пока старшие товарищи за тебя поработают.
— Погоди, а «жучок»?
— «Жучок»? А что «жучок»? Чем он тебе мешает? Пусть побудет пока. Прижился он у тебя. В тебе… Может, ещё пригодится. Ты теперь тут такой популярный стал. Может, ещё кому приглянешься.
— Ловля продолжается?
— Ну а что не ловить, когда клюёт! Сейчас «живца» подновим и станет он как новенький. А насчёт прочего — не переживай. Я тут за это время такого наслушался, что ничего нового уже не услышу.
