— Нет, убирать не надо. Пусть он будет, пригодится ещё. Пусть посидит на скамейке запасных. Куда повернётся дело, мы ещё не знаем, а его народ принимает.
— Тогда не знаю. Мочить нельзя. Оставлять всё как есть — тоже. Сам, добровольно, он со своей табуретки не слезет. Прикипел он к ней. Всей… душой.
— А если не мочить? Если попросить передать власть Галибу добровольно?
— Ага, разбежался. Прямо остановить нельзя, так ему хочется короны лишиться! Кто из правителей когда с себя полномочия добровольно слагал? Было ли такое?
— Ну, ты же умеешь убеждать.
— Я?
— Ты. Такие аргументы находишь, что отказать тебе трудно. По себе знаю.
— То есть предлагаешь…
— Предлагаю! И чем раньше, тем лучше. Ты очень крепкий переговорщик, который кого хочешь в чём хочешь…
* * *
— Вам письмо.
Мало ли в дворцовую канцелярию приходит писем. Тысячи. Всякая сволочь пишет кляузы на другую сволочь, жалуясь и требуя принять к ней меры. А та сволочь тем же отвечает. Изъять бы в стране все ручки и бумагу и закрыть почты!
Но тогда чиновники без прикорма останутся, потому что с каждой жалобы мзду имеют с той или другой стороны. Смотря, кто больше даст.
— Пожалуйста, сами с перепиской разберитесь.
— Но это письмо лично вам.
— От кого?
— От Помощника Галиба.
— От кого?! — Вот это сюрприз! — Дайте сюда.
В письме распечатанный на принтере текст. «Мне нужно с Вами переговорить по важному делу. Готов к любым формам взаимодействия. Мейл…»
Интересно. Очень интересно…
— Пошлите по этому адресу письмо следующего содержания… Впрочем, нет, не надо, я сам. Есть дела, которые лучше никому не передоверять… Это уж точно.
— Клюнул?
— Клюнул.
— Когда связь?
— Завтра в полдень.
На экран ноутбука лицо. Второй собеседник предпочитает оставаться в тени. Помощник? Он?
— Не могли бы вы повернуться в профиль?
Да, пожалуйста. Смотри, узнавай…
Точно! Помощник Галиба. Без обмана! Его лицо!
— Я слушаю вас.
Вначале подобающие столь высокой персоне приветствия — поклоны и расшаркивания.
— Я безмерно рад, что такой великий человек снизошёл до того, чтобы…
Ну, и всё в таком роде. Без этого никак.
— Что вы хотели мне сказать?
— Я хотел сообщить вам, многоуважаемый, что на вас готовится покушение.
— На меня было много покушений, но Аллах отводит руку убийц.
— На этот раз всё очень серьёзно.
— Вы хотите меня напугать?
— Нет, предупредить.
— Зачем вам это надо? Зачем помогать мне?
— Я не хочу лишнего кровопролития. И хочу иметь вас, многоуважаемый, в друзьях. При этом я прошу, чтобы никто о нашем разговоре не узнал и в первую очередь Галиб.
Чего он добивается? Что ему нужно? Ну, не просто же так…
— Что вы хотите мне предложить?
— Передать власть Галибу добровольно, оставшись на политическом поле.
— А если я откажусь?
— Это будет очень печально для меня лично, для вашего рода и для вас, многоуважаемый. Галиб добьётся своего. Может быть, не сразу, но обязательно. Вы же знаете — он никогда не отступает.
Молчание. Сомнения.
— Поймите, я рискую головой… Я очень уважаю вас и хочу спасти…
— Как он может добраться до меня? У меня охрана, войска…
— Я не знаю, что он задумал, но есть множество способов. Можно нанять снайпера, обстрелять дворец из реактивных установок. Отравить вас, многоуважаемый. Или взорвать ваш автомобиль. Вас могут убить близкие вам люди, например врачи.
— При чём здесь врачи?
— При том, что они назначают вам лекарства. А у врачей есть дети и внуки, и если врачу пригрозить… Своя рубашка ближе к телу.
— Что?
— Это русская пословица. В вашем варианте она может звучать так: «Свой верблюд милее соседского».
Да, это так. Ближнее окружение — самое опасное. Находясь рядом, можно подсыпать, подбросить, пырнуть, накинуть удавку, ударить табакеркой по голове. Да мало ли ещё что. От близких охраной не отгородишься…
— Чтобы вы поверили в мои добрые намерения, я перешлю вам один документ.
— Что за документ?
— Расписание ваших встреч на ближайший месяц. Как видите, заговорщики осведомлены, где вы будете находится в ближайшее время, знают ваши маршруты и могут подготовить покушение.
— Оттуда… это у вас?!
— От вашего ближнего окружения. И обошёлся документ не так дорого, как можно представить. Вы мало платите вашим людям, а у них очень большие потребности.
— Я разберусь с изменниками.
— Это ни к чему не приведёт. Вы всё равно проиграете. В ближайшие дни народно-освободительная армия под командованием Галиба захватит очередной стратегически важный населённый пункт, перерезав транспортный коридор с одной из провинций. Там может начаться голод, если они не примут помощь от Галиба. Я уверен, они её примут. Вы потеряете провинцию и получите нависающий над столицей плацдарм. Через месяц, максимум два вы будете контролировать лишь центральные, примыкающие к столице районы. А через три повиснете в петле, по приговору народного суда. Бежать-то вам некуда. Ваши союзники предпочтут поставить на победителя, а не на проигравшего. Зачем вам это надо? Я хочу спасти вашу жизнь и тогда, возможно, спустя какое-то время, вы вернёте власть.
— Я не верю вам.
— Почему?
— Потому что вы от Галиба! А он мой враг!
— Хорошо, я постараюсь подтвердить свои слова делом в самое ближайшее время. Подумайте, примите решение и сообщите мне о нём. И ещё одна просьба — берегите себя!
* * *
Это был удивительный дождь. С ясного чистого неба летели… деньги. Настоящие доллары! К каждой упавшей на город однодолларовой купюре был прикреплён листок с текстом обращения Галиба. Он предлагал жителям открыть ему город, обещая вручить каждому по пятьдесят долларов и устроить грандиозный пир на площади с раздачей подарков. Солдатам гарнизона, сложившим оружие, он предлагал триста долларов, младшим командирам — пятьсот, старшим — тысячу, высшему командному составу — пять тысяч. Всем несогласным разрешалось беспрепятственно покинуть город. Им гарантировалась безопасность и коридор для ухода. В случае сопротивления Галиб обещал солдат расстрелять, а старших офицеров повесить на базарной площади. Слову Галиба можно было верить. Он всегда держал свои обещания! В заключение все жители, военнослужащие и их гости приглашались на вечерний фейерверк в честь предстоящего освобождения города, который состоится в один из ближайших вечеров…
