— Как ты, после жарких стран?
— Нормально. Адаптировался.
— Хорошо отработал. Молодец. Не думал, что выкрутишься.
— А что, у меня были альтернативы?
— Альтернатива всегда есть. Одна. Но ты смог.
— А если бы не смог?
Впрочем, что спрашивать? На этот случай был прислан Серёга.
— В Регион я не возвращаюсь?
— Нет.
— Буду продолжать трудиться Посредником?
— И это — нет. Хозяин отказался от твоих услуг. О мотивах не спрашивай. Сам всё понимаешь не хуже меня. Поперёк ты им встал. Заднего прохода.
— Кто-то другой?
— Нет, пока переходим на обезличенные формы контакта. Связь восстановлена. Тобой — восстановлена. Так что, можно обойтись без лишних засветок.
Да, верно. Посреднику лицо не спрятать. Дохлая это должность, безнадёжный.
И что теперь, если с Регионом покончено и в должности Посредника отказано? А личико сфотографировано во всех возможных ракурсах? Если ты как кинодива с обложки. Куда теперь тебя девать? С должности Посредника?
Трудный вопрос, безнадежный.
Если по логике — путь один. Рано или поздно кто-нибудь, не специально, а как-нибудь ненароком, случайно, вдруг остановится, хлопнет тебя по плечу и закричит: «Не узнаешь?!» Потому что сам — узнаёт. Вернее, опознает.
А ты человек с другим именем и биографией. А у него счёты к тебе, с того ещё времени. И он, в отличие от остальных, знает, кто ты. И вовсе не тихий слесарь-сантехник из местного ЖЭКа, а тот незнакомец, что приходил к Хозяину. А после порубал лопатой его приятелей и чуть президентский «борт» не завалил.
И потянется опасная ниточка. Которую придётся рубить. И лучше не потом, а теперь. Пока ещё не случилось внезапных встреч. Такова логика. Таковы правила. Если тебя можно узнать в лицо, значит, о тебе можно что-то узнать! И не только о тебе!
Нет выхода у Куратора, если по правилам, если не подставляться самому. Следующий в списке — он. Вот оно — его лицо, которое можно опознать и описать. Составить фоторобот. Не могут цепочки быть длинными. Очень короткие цепочки в их организации — буквально несколько звеньев. А если больше, то какое-то одно надо убирать…
— Сейчас поедем в одно место. Поживёшь там до принятия окончательного решения. Твой приятель пройдёт по всем контактам. Возможно, сможет оборвать их.
Сергей… Но это вряд ли. Много было контактов. Очень много! И были такие контакты, которые без санкции Первого не выбить. Проще выбить его. Они посмотрят, подсчитают … И примут решение. Самое рациональное.
— Подготовь отчёт по всем позициям для возможной передачи…
И это понятно. Готовь документы для сменщика. То есть даже просто уйти нельзя, а нужно потрудиться на благо… И — надо. Ведь не зря же он там…
— Вопросы?
Ну, какие вопросы, когда на них заранее известны все ответы.
— Правила знаешь?
— Знаю.
— Держи повязку.
Надвинуть на лицо, по самый подбородок двойную шапочку сквозь неё даже солнце в упор не увидеть.
Потрогал. Проверил. Подтянул, чтобы без обмана. Хотя какой тут может быть обман?
Хотел бы уйти — ушёл! Шарахнул Куратора по голове, выкинул из машины и покатил, куда глаза глядят. Только куда они глядят? Некуда им глядеть. Нет в этой стране у него пристанища. Нет логова, где можно было бы пересидеть, переждать. Он может спрятаться, но кто спрячет его близких? Мать, отца? И его «консервную» семью, которая всё равно семья! Да и самого его найдут, рано или поздно — найдут, хоть всю страну перевернут.
Нет, не спрятаться ему, не шарахнуть по темечку, не уйти. Что Куратор понимает и потому спокойно подставляется затылком.
Поворот… Поворот… Зачем их считать, ведь бежать он не собирается? Просто по привычке… Сколько они едут? Сколько проехали? Не важно… Для него — не важно.
Остановились. Запахи и звуки леса.
— Пошли. — Взял под руку и повёл, помогая обходить ямы и лужи.
Хлопнула дверь. По звуку — металлическая. Тяжёлый дух влаги и затхлости.
— Извини. Не санаторий. Не Минеральные Воды.
Сдёрнули шапочку. Бетонный коридор. Тусклое освещение… Какой-то военный бункер? Возможно, заброшенный…
— Сюда.
Снова металлическая с рычагами дверь, как в бомбоубежище. А в помещении ничего, уютно. Тепло, светло и даже обстановочка… Бедненько, но со вкусом. Тюремным.
— Поживёшь пока здесь. Еда в холодильнике. Сортир — там. Будет скучно — в столе книги. Читай. К двери лучше не подходи…
Ну, это понятно, не впервой. Кому охота свои кишочки на потолке увидеть?
— Счастливо…
Хотя какое это счастье? И будет ли оно впереди — счастье?
И будет ли хоть что-нибудь…
* * *
День… Второй… Третий… Неделя…
Один. В тишине. В неизвестности. В ожидании… Кажется — с ума сойти можно… Но это кому-то — кажется. Не им! Это кто-то — сходит. Не они!
Не могут они сойти с ума. Не имеют права. Но могут ждать — неделями, месяцами, годами… Если иного выхода нет. Просто — ждать. Без мыслей в голове. Есть, пить, спать, ходить в туалет, читать книги. И никаких переживаний, никаких предположений, никаких сожалений, иначе можно перегореть. Потому что такая работа — уметь ждать расслабленно, не дёргаясь, не изматывая себя, заблокировав все эмоции. Как паук в паутине. Чтобы, когда придёт время — действовать. Быстро и решительно. А пока — ждать!
А если брать в голову, если как новобранец перед первым боем переживать, то придётся стирать штаны, потому что они будут мокрые и дурно пахнуть. Ждать. Просто — ждать. Хоть год! Хоть всю жизнь!
И — дождаться…
Приглушенные шаги… Стук… Скрип… Открывшаяся дверь.
— Привет! Как тебе роль узника замка Иф?
Серёга? Значит, он. Значит, решение принято.
— Насиделся, поди? Тогда собирайся. Хватит щёчку о подушку давить. Пролежни будут.
Упал на кровать. Развалился расслабленно. Разбросал ручки-ножки.
— А у тебя ничего. Я бы здесь согласился побыть — тишина, покой, никто не дёргает, не достаёт. Благодать. А там, — кивнул на дверь, — как белка в колесе. Карусель, блин, в парке культуры!
— Так оставайся.
Усмехнулся:
— Потом как-нибудь. Где твои вещички?
— Все на мне.
Им ведь собраться, даже подпоясываться не надо.
— Тогда на посошок? — Вынул бутылку хорошего вина. — Вдруг больше не свидимся?
— Давай.
Разлил по стаканам. Смотрит дружелюбно. Смеётся, подмигивает.
