* * *
Два человека. Две, в полумраке коридора, фигуры. Лицо одного не разглядеть под бинтами.
И не надо разглядывать.
— Завтра на выписку?
— Завтра.
— Увидишь своё новое лицо, смотри, не испугайся. Или не возгордись. Это смотря что они там накроили.
— Постараюсь.
Помолчали. Потому что всё уже переговорено. Много в их Организации не болтают. Держат при себе, помня о языке, который враг шеи…
— Тогда всё?
— Пожалуй…
— Скажем друг другу «до свидания»?
Нет, не будет у них свидания. Не дано.
— Тогда прощай.
— И ты прощай.
Кивнули. И разошлись. В разные стороны, чтобы уже никогда не встретиться. А если встретиться, то не узнать друг друга. А если узнать, то сделать вид, что не узнали.
Два человека. Которые какое-то время были в одной связке и делали одно общее дело.
Они сделали всё, что могли.
Они сделали больше других.
Они сделали то, что не смог бы сделать никто иной.
Они победили по всем статьям!
И проиграли. На круг.
Такая жизнь.
Такая служба.
Такая судьба…
Послесловие
А потом не сразу, но шарахнули ракеты по заранее обозначенным целям. И мимо тоже.
И взлетела палубная авиация, чтобы отбомбиться по квадратам.
И ахнули орудия всех калибров.
И куда-то, кромсая землю, покатили танки…
Потому чому нужна бескровная победа? Генералам? А как тогда звёздочки на грудь и погоны получать? Политикам? А оно им надо? Народ любит военные баталии, сводки с фронтов, флажки на картах и громкие победы. А тихие победы рейтинги не поднимают. Да и проще с населением управляться, когда на грани, когда почти чрезвычайка, враг у ворот и надо сплотиться в едином порыве. А если ты против, то ты саботажник и агент!
Опять же, промышленность. Военная. Которая выпускает с конвейера. Всё выпускает и выпускает. Пачками. И куда это добро девать, если не жечь и не взрывать? И где хранить такую прорву? И как утилизировать? А тут — милое дело. Снаряд сам себя утилизирует. На чужом дворе.
Учёные. Этим тоже кушать надо. Придумывать, разрабатывать и испытывать, желательно в боевых условиях. Долетит их изделие, снесёт головы или пропадёт на подлёте? А пусть и вовсе не взлетит, денежки-то выделены и потрачены. А война, она всё спишет!
Теперь чиновники, им-то война — мать родна. Сначала купи втридорога, а потом сожги дотла и пепла, который не опознать даже в микроскоп. И поди разберись, чего ты там и за сколько купил, когда этого уже в помине нет! Да и купил ли? Может, и не купил и не сжёг, а только написал в отчёте. А может, купил, да перепродал по дешёвке в третьи страны, потому что каждый снаряд — это видеосистема, а самая плохонькая ракетка — иномарка. И сколько тех снарядов и ракет война кушает каждый день? Да хоть даже тушёнку посчитать, которая составами. И сахар, и муку. То ли их съели, то ли вороги захватили. А после они на рынке всплыли.
Журналисты, писатели и прочие деятели… Те на войну, на трупы — как пчелы на мёд. О чем им, если без войны, писать, за что премии получать — за рекордные урожаи и привесы, которых нет? А война — она такую картинку даёт, такую фактуру! Тем более можно на передок не соваться, а где-нибудь в сторонке красиво пострелять и в броннике побегать. Всяк на войне греется и с войны питается.
И даже народ не против. На кого им жизнь свою непутёвую списывать? Только на войну. Это причина понятная. И можно ради победы пояса потуже затянуть, перехватив на последнюю дырочку, и терпеть. И гнев свой праведный во вне направлять, а не во внутрь.
Да и враг наш… Условный и безусловный. Ему тоже быстрая войнушка не помешает. У них свои генералы, учёные и политики. Свои ракеты и снаряды, которые в арсеналах залежались. И свой народ, который лёгких побед жаждет.
Вот и воюем. Все со всеми.
И мы, и другие, и там, и здесь, потому что у всех всё одинаково.
И раньше было так. И теперь. И впредь! Без вариантов.
И потому будут повестки, гробы, похоронки, братские могилы, ордена посмертно, пропавшие без вести, неопознанные трупы, калеки в поездах и на вокзалах, вдовы и сироты.
Будут потерянные поколения. Всё это будет! И никуда от этого не деться! Ибо это данность.
А всё остальное — лирика.
