– Я передумал.
– Я тоже, поэтому и вхожу. Ты прав, мне нужны ответы.
Данте взглянул на здание и облизнул пересохшие губы. Окна вперились в него злыми глазницами.
– Я иду с тобой.
– Нет. Ты будешь только мешаться под ногами. Делай, что я тебе сказала.
Подергав запертые ворота, она ловко перелезла через забор и исчезла в темноте.
Данте почувствовал себя так, словно послал ее под топор мясника.
15
Коломба пошла по обрамленной точечными светильниками бетонированной дорожке, настороженно присматриваясь, не движется ли что-то среди зеленых заграждений, но ничего не увидела и не услышала. Подтолкнув переднюю дверь, она вошла в пустую приемную, освещенную неоновыми софитами. За широкой красно-белой стойкой с логотипом фирмы никого не было, но на спинке стула висела темная куртка, а на столешнице стоял еще теплый термос с кофе. С другой стороны комнаты был установлен турникет с ридером для магнитных пропусков.
Всю стену за стойкой занимали фотообои с изображением системы водоснабжения. Разделенный на шесть квадратов монитор наблюдения демонстрировал различные помещения компании. Все коридоры были пусты, но на полу одного из них Коломба заметила широкую темную полосу, исчезающую за колонной. Наложенная надпись указывала на второй этаж.
Коломба перепрыгнула через турникет и, проигнорировав лифт, взбежала по лестнице. Следуя по стрелке с надписью «Дирекция и администрация», она попала в коридор, который видела на экране. Полоса оказалась не темной, а красной – свежая кровь. Стараясь дышать ровно, Коломба вынула пистолет и пошла вдоль полосы. За колонной лежал седой мужчина в форме охранника. Его тело было испещрено ножевыми ранениями, а горло расцвело широкой улыбкой. Рядом с трупом лежал пульт сигнализации, которую кто-то отключил вместо него.
«Прости, что опоздала», – подумала Коломба, борясь с тошнотой. На несколько секунд ей пришлось присесть, держась за живот и заставляя себя успокоиться. «Скоро все закончится. Так или иначе».
До ее слуха донесся женский стон, за которым последовало что-то похожее на мужской шепот. Обеими руками держа пистолет на уровне лица, она осторожно двинулась к источнику звука и оказалась перед кабинетом с надписью «Дирекция». За закрытой дверью снова застонали. Кто-то шепотом приказал женщине замолчать. Стараясь держаться под прикрытием стены, Коломба медленно открыла дверь.
Первым, что она увидела, был еще один труп – полный мужчина в темном костюме ничком лежал в луже крови. В дальнем углу комнаты Коломба заметила женщину в юбке и на высоком каблуке. С перекошенным, залитым слезами лицом она стояла на коленях возле марокканского парнишки лет двадцати, который держал нож у ее горла. Муста. Его лицо и одежда были забрызганы кровью, а с грязных кудрявых волос стекал пот.
Выставив перед собой оружие, Коломба вошла в кабинет.
– Полиция! – закричала она. – Отпустите ее!
Секретарша вскрикнула, но Муста даже не шевельнулся.
– Нет, – спокойно, чуть невнятно сказал он. – Не отпущу.
– Пожалуйста… – взмолилась секретарша.
Парень закрыл ей рот той же рукой, которой держал нож. На блузку закапала кровь.
– Тсс… – сказал он.
– Тебя зовут Муста, да? – спросила Коломба; левую руку парня загораживала секретарша.
Муста слишком резко кивнул, забрызгав паркет кровью.
«Он пьян. Или под кайфом», – подумала Коломба.
– Я не хочу в тебя стрелять, Муста. Давай придумаем, как нам всем выйти отсюда живыми.
Муста улыбнулся:
– Видите там на полу господина Коэна?
– Вижу, – сказала Коломба, не отводя взгляда от своей мишени.
– Ну вот. Для того чтобы все выжили, уже слишком поздно.
– Для женщины еще не поздно. Что она тебе сделала?
– Ничего. Она вообще не должна была тут находиться. – На лице Мусты мелькнула растерянность. Затем его черты расслабились, и он снова улыбнулся. – Но теперь она здесь.
– Позволь ей уйти, – сказала Коломба.
– Не могу.
– Почему?
– У меня есть задание. Важное задание. – Муста опять шутливо улыбнулся, но в его улыбке было что-то нездоровое. Он оттолкнул секретаршу, и та упала, выставив вперед ладони. Потом поднял левую руку. Из кулака под джинсовку тянулся какой-то провод. Муста раскрыл куртку. В обхватывающий его талию широкий ремень были вшиты две металлические плитки размером с бруски мыла. От одной из них отходил черный кабель, зажатый у Мусты в кулаке.
– Знаешь, что это? – спросил парень.
У Коломбы сжались легкие.
– Бомба.
– Мне стоит только чуть-чуть нажать. Так что, секретарша, не пытайся сбежать, иначе мы все взлетим на воздух. И ты тоже, по… – Он запнулся, безуспешно пытаясь выговорить слово «полицейская».
Секретарша отползла к стене и закрыла лицо руками. Коломба держала на мушке лоб Мусты. Успеет ли она убить его, прежде чем он приведет в действие детонатор? Ему достаточно слегка нажать на кнопку. Но с Мустой что-то происходило. Его бормотание превратилось в тремор, а улыбка – в гримасу.
– Пожалуйста, не делай этого, – сказала Коломба. – Все, что хочешь, я тебя слушаю…
– Я должен был уже… – Муста снова запнулся. – Уже должен был это сделать. Взорвать себя, как только зашел в этот… ка… ка… кабинет. – Он указал ножом на секретаршу. – Я сомневался. Из-за нее… Не должна тут быть. Охранник мертв?
– Да. – У Коломбы болели руки и плечи. Прицел на лице Мусты колебался.
– Ты не знаешь, у него были… дети… внуки?
– Не знаю, но, скорее всего, были.
– Когда мы встретимся по ту сторону, я попрошу у него прощения.
Увидев, как Муста стиснул зубы, Коломба поняла, что он готов нажать на детонатор.
– Подожди! Пожалуйста! Одну минуту.
– Все займет только миг. Потом нам всем станет лучше. Поверь. Я… всего лишь хочу отдохнуть.
– Ты не можешь знать, как все будет. – Коломба прочистила горло, стараясь не выдавать ужаса. – Я уже через это проходила. Я находилась в ресторане, где один человек взорвал бомбу крупнее и мощнее, чем твоя.
– И осталась жива…
– Мне повезло. Как и тем, кто умер на месте. – Коломба старалась встретиться с парнем взглядом, но его глаза бегали в тысяче направлений. – А вот остальным… Один из тех, кто находился ближе всего к эпицентру, выжил. Но потерял руки и ноги. Другой умирал долго и мучительно. Ему разворотило живот. Смерть не будет быстрой, Муста. Ты будешь страдать. Мы все будем страдать. Ради чего? Я знаю, что ты не террорист.
Муста наконец взглянул на нее. Его глаза были полны слез.
