– А вот еще одна гипотеза, Данте. Никто ее не преследует, и она просто сумасшедшая, – без всякого убеждения произнесла Коломба.
– КоКа, надеюсь, что ты права. Всем сердцем надеюсь. Потому что меньше всего я желал бы повстречать человека, которого боится Ангел смерти.
12
Франческо не любил свою мать. Эта многолетняя тайна донимала его, подобно зубной боли. Ребенком он, как все, ну или почти все люди, видел в матери милостивую богиню радости, но, повзрослев, стал замечать недостатки, скрывающиеся за ее высоколобой болтовней и безукоризненным неброским стилем в одежде.
Во время похорон в миланском соборе Дуомо, где собрались на проводы катафалка представители власти, оркестр карабинеров и целая толпа незнакомцев, ему не удалось выдавить из себя ни слезинки. Изобразить скорбь помогли темные очки, и он достойно выполнил обязанности, предписываемые старшему сыну. Пожимая руки и обнимая родственников, призывающих его крепиться, Франческо испытывал только странную опустошенность. Гнилой зуб вырвали, и он снова и снова проводил языком по лунке. Боли не было – только виноватое облегчение. Он поприветствовал с полдюжины клиентов агентства, которые с заученным выражением лица приносили ему соболезнования, стараясь поудачнее повернуться к телекамерам.
Франческо презирал их почти так же, как своего слабака-брата Танкреди, который накачался успокоительными до такой степени, что во время церемонии едва держался на ногах. Его мать всю жизнь попусту растрачивала ум и силы, нянчась с кучкой идиотов и пытаясь в наилучшем свете представить их перед публикой.
Он давно спрашивал себя, как она их выносила, и ответ на этот вопрос открыл ему глаза: мать и сама была такой же недалекой лицемеркой. Возможно, поэтому он и съехал из дома, как только получил степень по экономике. Правда, до сих пор еще ни одна работа не отвечала его высоким ожиданиям, и несколько раз ему волей-неволей пришлось воспользоваться поддержкой семьи.
Но настало время начать жизнь с чистого листа. Вернувшись домой после похорон, он сразу отправился в агентство матери, чтобы забрать документы, необходимые юристу для оформления перехода собственности. Агентство находилось на одиннадцатом этаже одной из двух башен возведенного к миланской Всемирной выставке вместе с остальным деловым кварталом комплекса «Вертикальный лес», на террасах которого было высажено более двух тысяч деревьев. Архитектор намеревался совместить экологический подход с безудержной роскошью – нечто вроде архитектурного оксюморона. Квартиру или офис в «Лесу» могли позволить себе не многие – по большей части иностранные банкиры, несколько модных художников и даже рэпер, призывающий бороться с системой.
Франческо отпер агентство ключами, которые вернула ему полиция. Офис открытой планировки, обставленный мебелью пастельных тонов и украшенный произведениями современного искусства, от гостиной отличала разве что пара скрытых за неприметной перегородкой письменных столов, один из которых принадлежал его матери. На лакированной столешнице цвета черного дерева еще лежали очки для чтения, забытые ею перед отъездом в Рим, и запасная зарядка для мобильника. Стояла там и старая фотография, запечатлевшая все их до глупости счастливое семейство. Снимок был сделан незадолго до того, как его отец сел за руль под мухой и разбился на объездной дороге. Теперь место его гибели было отмечено букетом искусственных цветов.
Лунка в десне Франческо становилась все глубже и болезненней, обнажив костную ткань.
Он сел за стол и взял фотографию в рамке из черненого серебра. Мать, в голубом платье и с тонкой ниткой жемчуга на шее, собственническим жестом положила руку на плечо маленькому Франческо. Ему казалось, что он еще чувствует тяжесть и теплоту ее ладони, счастье, которое приносило ее прикосновение.
Лунка стала бездонной, а боль невыносимой. Только сейчас Франческо усвоил урок, который рано или поздно постигает каждый взрослый: безболезненно порвать связь с женщиной, которая произвела тебя на свет, невозможно. Как бы далеко ты ни сбежал, боль догонит тебя и опрокинет наземь.
Высморкавшись в салфетку, Франческо взял себя в руки и открыл компактный стенной сейф, чтобы достать документы. Мать назвала ему код всего несколько месяцев назад, когда он в кои-то веки почтил своим присутствием семейный ужин.
«Почему мне? – не скрывая раздражения, спросил он. – Дай его Танкреди, он за тобой таскается, как комнатная собачонка».
«Ты старший брат», – ответила она, с необычной для себя резкостью дав понять, что разговор окончен.
Франческо ввел комбинацию и открыл дверцу. В сейфе было два отделения: в первом стояла коробка с наличными и несколько бухгалтерских книг, а второй был набит конвертами. Один из них – соломенно-желтый – привлек его внимание. В отличие от остальных конвертов, где лежали договоры, этот был выполнен из шероховатой на ощупь и явно дорогой бумаги. На водяном знаке марки был изображен стилизованный мост, над парапетом которого виднелись такие же стилизованные круглые лица. К его удивлению, конверт был запечатан сургучом, а на его оборотной стороне значилась надпись: «Для Франческо – лично».
Он повертел конверт в руках. Что это такое? Неужели завещание? Он был уверен, что мать завещания не оставляла. Что, если внутри ждет неприятный сюрприз, например распоряжение оставить все имущество его пустоголовому брату?
Еще было время все исправить. Франческо взял нож для бумаги и вскрыл конверт. Внутри лежала завернутая в два сложенных белых листка флеш-карта. Он вставил ее в стоящий на столе компьютер. На флешке хранился единственный файл под названием «COW».
«Корова?
[25] И что это, черт подери, значит?» – подумал он и кликнул по иконке. Неожиданно запустилась программа диагностики, после чего на экране появилось окно с надписью: «Прежде чем получить доступ к данным, отключитесь от беспроводной Сети и выньте интернет-кабель. Отсоедините все внешние жесткие диски».
Не веря своим глазам, Франческо дважды перечитал текст. Это еще что? Система безопасности? Чем занималась его мать, что ей требовался такой высокий уровень секретности? Он озадаченно последовал инструкциям. Программа потребовала, чтобы он приложил большой палец к оптическому считывающему устройству, подключенному к клавиатуре. Сердце Франческо учащенно забилось. Какого хрена происходит?
Он снова подчинился. Похоже, отпечаток подошел, потому что на рабочем столе наконец появился десяток файлов. Первый из них содержал главным образом числа и даты. Франческо начал читать, а затем с растущим изумлением перешел ко второму. Оказалось, что стоило ему закрыть один из файлов, как тот снова возвращался на защищенную флеш-карту. Когда он ознакомился со всеми документами, была полночь. Шея сильно затекла. Он встал, поднял автоматические жалюзи, потрясенно обвел взглядом залитый огнями Милан.
Последний открытый им файл содержал только телефонный номер и письмо, написанное его матерью за несколько дней до того, как она сообщила ему код от сейфа.
