В конце концов им все-таки повезло: при проверке старой выписки по счету Хайнихена выяснилось, что он получил платеж на сумму около двух тысяч евро от женщины, которая оказалась женой заместителя главврача – хирурга по имени Кевин Оде.
– Кому-то наставили рога, – сказал Андреас. Назло своим тюремщикам он наотрез отказался носить брюки дома и теперь развалился на диване в одних трусах, подобно омерзительному Будде.
– Они были любовниками? – озадаченно спросила Бригитта.
– Скорее, жена наняла Хайнихена, чтобы проследить за мужем, – сказал Данте, к своему неудовольствию обнаружив, что согласен с журналистом. – Очевидно, помимо установки систем наблюдения, наш приятель подвизался на ниве частного сыска. Весьма подходящее занятие для бывшего агента Штази.
– А что там с графиком дежурств? – спросила Коломба.
Сантьяго с неприличной легкостью взломал защиту компьютерной системы больницы.
– Ты не поверишь, но он находился на дежурстве, – ответил Данте, роясь в файле. – И даже задержался на два часа сверхурочно.
– Ждал, пока стемнеет, – добавил Андреас.
Коломба кивнула.
– Давайте его навестим, – предложила она. – Одевайся, Андреас. Правила те же.
– Один раз у тебя с ним все обошлось, не искушай судьбу, – вскинулся Данте.
– Предпочитаешь, чтобы я взяла с собой Бригитту, а тебя оставила за ним присматривать?
Подумав несколько секунд, Данте покачал головой.
– Будь осторожна, пожалуйста.
– А как же.
Коломба сняла с Андреаса наручники и дождалась, пока он наденет брюки, после чего они вместе отправились в больницу Святого Михаэля, которая находилась в округе Шёнеберг, недалеко от ратуши, где Джон Кеннеди заявил, что он тоже берлинец
[35]. Близился вечер, и Коломба решила, что будет быстрее прокатиться на метро, но всю поездку волновалась, как бы Андреас не выкинул очередной фортель. Однако на публике в средствах он был ограничен. Несколько пассажиров подошли к нему, чтобы поздороваться, и он даже дал пару автографов. Правда, когда он прошептал что-то на ухо молоденькой, стриженной под ежик девчонке, та покраснела и торопливо отошла подальше.
Кевин Оде – высокий худощавый мужчина лет пятидесяти, носивший очки в тонкой золотой оправе, – встретился с ними в регистратуре на первом этаже. Он был явно раздражен срочным вызовом по громкоговорителю.
– В чем дело? – спросил он по-немецки.
Андреас неожиданно заключил его в объятия.
– Ты трахнул не ту шлюшку. И умыкнул не того покойника, – сказал он врачу на ухо так тихо, что слов не слышал никто, кроме него и Коломбы.
Как она ему и велела, он объяснялся по-английски. Оде побледнел как полотно. Сообщив старшей медсестре, что берет пятиминутный перерыв, он провел их на подземную парковку, где ставил свой «мерседес». Коломба посадила хирурга на заднее сиденье вместе с Андреасом, который тут же обхватил его за шею, а сама уселась впереди.
– Где Хайнихен? – спросила она.
По дороге у Оде было несколько минут на размышления, и он решил, что лучшей стратегией будет все отрицать.
– Я правда не понимаю, о ком вы. Это один из моих пациентов?
– Это человек, которого вы подменили трупом бездомного алкоголика.
– Серьезно, вы меня с кем-то путаете.
Стратегия оказалась ошибочной. Прежде чем Коломба успела среагировать, Андреас железной хваткой сжал левую руку хирурга. Послышался отчетливый хруст, и Оде закричал от боли.
Коломба приказала Андреасу отпустить его, и тот, подмигнув, повиновался.
– Вы мне запястье сломали! – воскликнул Оде, добавив что-то по-немецки.
Андреас отвесил ему затрещину и сбил с него очки:
– Говори по-английски.
– Я сказала, хватит! – рявкнула Коломба.
– Я знаю, кто вы! – крикнул Андреасу Оде. – Я на вас заявлю! Отправлю вас за решетку! Обоих!
– Закончили? – спросил журналист, уставившись ему в глаза.
Мужчина замолчал.
– Доктор, – сказала Коломба, – вы намеренно солгали во время расследования массового убийства. Вы подделали медкарту и помогли скрыться подозреваемому. Если кто и окажется за решеткой, то, скорее всего, вы.
– Какое еще убийство? Это был несчастный случай…
– Если не верите, можете прямо сейчас позвонить в полицию, – с притворной невозмутимостью сказала Коломба.
– А если я вам помогу?
– Тогда на этом для вас все закончится. Если вы будете держать рот на замке, мы тоже готовы помалкивать.
Выбора у мужчины не было, и он рассказал им все, что знал.
Как они и предполагали, жена Оде организовала за ним слежку, но Хайнихен, не успев сообщить женщине, что ее муж спал с несколькими пациентками и парой медсестер, сам оказался при смерти и угодил в больницу. Когда к нему вернулось сознание, он из последних сил объяснил Кевину Оде, что, если не исчезнет, его убьют, и посулил молчание в обмен на его помощь. Поддавшись на шантаж, хирург организовал подмену тела, после чего вывез Хайнихена из больницы в кресле-каталке. Впоследствии он не раз жалел, что попросту не придушил старика подушкой.
Следующие четыре месяца врач лечил Хайнихена в своем доме в Баварских Альпах, но бóльшую часть времени мужчина был предоставлен самому себе. Каким-то чудом Хайнихен поправился без пересадки кожи и покинул дом Оде на собственных ногах, не сообщив, куда направляется. За все это время он не сказал ни кто пытается его убить, ни почему.
– Значит, вам неизвестно, где он? – угрожающе спросил Андреас.
Запястье Оде распухло, как мяч, и пульсировало от боли.
– В Ульме, если, конечно, еще не уехал.
– Откуда вы знаете? – спросила Коломба.
– Через пару месяцев Хайнихен мне позвонил. У него была тяжелая инфекция, а обращаться в больницу он не хотел. Пришлось отправить в ульмскую аптеку факс с рецептом. Знаю только, что у него воспалились ноги, так что далеко он бы не ушел. Больше ничем не могу вам помочь. А теперь отпустите меня, пожалуйста. Мне нужна медицинская помощь.
Андреас громогласно приказал Оде, чтобы тот никому ничего не рассказывал, после чего тихонько, чтобы не услышала Коломба, прошептал, что с ним сделает, если тот посмеет ослушаться. Тем не менее, стоило им выйти из больницы, Коломба прижала журналиста к стене. Андреас был тяжелее мешка с цементом, но ей удалось застать его врасплох. Темнота скрывала их от прохожих, и она ткнула ему в живот ствол пистолета:
