– Я все еще не понимаю, при чем тут мы. Прошло сто лет – поздновато звонить в Общество защиты животных.
– Он экспериментировал не только над собаками.
Коломба фыркнула:
– Данте, ради бога…
– Я не выдумываю. Существует множество документальных подтверждений. Есть даже передача Би-би-си, в которой приводятся старые съемки. Я ее скачал, хочешь посмотреть?
– Нет, спасибо. Но ты уверен? Неужели он и впрямь проводил опыты над людьми?
– Над детьми.
– Вот дерьмо… – Теперь Коломба понимала, что так взволновало Данте.
– Павлов создавал искусственные фистулы, продырявливая щеки сиротам и беспризорникам… Он начинал еще в двадцатые, но по этическим причинам результаты экспериментов не обнародовали, и Нобелевку в двадцать третьем году он не получил.
Коломба целиком превратилась в слух.
– Это как-то связано с Коробкой?
Данте кивнул.
– Павлов оставил огромное научное наследие. Его методы выработки условных рефлексов использовались при подготовке космонавтов и агентов спецслужб. Хотя Павлов был открытым противником коммунистов, Сталин обожал и его теорию, и самого академика. Даже в семидесятые годы наработки Павлова лежали в основе навыков, преподававшихся в КУОС. Тебе эта аббревиатура ни о чем не говорит?
– Нет.
– Это Курсы усовершенствования офицерского состава для КГБ и других спецслужб. Чему именно там учили, история умалчивает, но известно, что агентов обучали методам самоконтроля – например, не чувствовать боли и усталости, лежать в ледяной ванне, не ощущая холода. Один из таких курсантов основал Ленинградский мединститут имени Павлова, успел поработать консультантом в КГБ и секретных службах и умер в девяностые. Догадываешься, как его звали?
– Белый? – надеясь на отрицательный ответ, спросила Коломба.
– Он самый. Шеф Максима, главврач Коробки и единственный истинный наследник этого мясника Павлова. Правда, во время холодной войны все сверхдержавы щедро финансировали программы по преодолению ограничений человеческого разума и организма. Они хотели создать суперсолдата типа Капитан Америка
[40]. Или, в данном случае, Капитан Россия.
– Хочешь сказать, Гильтине создали в рамках секретной оборонной программы?
– Возможно, она просто переняла навыки других заключенных. Или родилась такой, поди знай. – Данте снова закурил. – В семидесятые и восьмидесятые годы в России была очень популярна городская легенда о черной «Волге».
– Это автомобиль?
– Да. На этой модели ездили полицейские, и, увидев такую машину перед своим подъездом, люди пугались до полусмерти, потому что ее появление могло означать, что им предстоит путешествие в Сибирь. Но черная «Волга» из легенды выезжала на улицы ночью и похищала беспризорников. – Он посмотрел на нее влажными глазами. – Возможно, это не просто легенда.
– Данте, все это давно в прошлом.
– Уверена? Тогда почему Максим не перестал преследовать Гильтине после распада СССР? Чьи интересы он защищал?
– Думаешь, они до сих пор похищают детей?
– Думаю, что-то происходит и по сей день, а враги Гильтине едва ли не опаснее, чем она сама.
Они бы и дальше строили догадки, но в этот момент планшет запищал, уведомляя о новом письме. Пробежав глазами имейл от Минутилло, Данте побледнел.
– Гварнери, – только и сказал он.
9
В то время как Данте и Коломба ехали в Ульм, Гварнери провел день со своим семилетним сыном Паоло – забрал мальчика из школы, отвез к себе и после обычной рутины «обед-уроки-ужин» вернул домой к матери, с которой развелся тремя годами ранее.
Когда Гварнери и Мартина поженились, ее подруги были уверены, что эти двое превратятся в парочку из криминальных мелодрам, которые показывают в обеденное время, и будут проводить бессонные ночи, обсуждая расследования и разглядывая снимки трупов. Реальность оказалась куда менее захватывающей. Карьера Гварнери резко застопорилась, и с работы он приносил только хандру и недовольство. Одно дело – выскочить замуж за лейтенанта Коломбо
[41], и совсем другое – заполучить в мужья неудачника из сериала «Офис»
[42], и в конце концов Мартина выставила его за дверь.
Между ними случались неизбежные размолвки и даже скандалы, которыми оба они не гордились, но постепенно их отношения устаканились и стали почти дружескими.
Поэтому, отводя к ней сына, Гварнери рассчитывал, что они с бывшей немного поболтают за чашкой кофе, а если он удачно разыграет карты, даже часок покувыркаются в постели. Но когда он вошел в квартиру, отперев дверь своим ключом, Мартина лежала на диване в гостиной и спала так крепко, что растолкать ее ему не удалось. Встревоженный Гварнери отвел маленького Паолино в детскую и уложил в постель, после чего вернулся в гостиную, чтобы вызвать «скорую». Однако теперь в комнате находилась еще одна женщина. Гварнери понял, что она была там и раньше, только он ее не замечал: она сливалась со стенами, как тень среди теней, и двигалась бесшумно и быстро, как ветер. В одно мгновение она оказалась прямо перед ним – невысокая женщина в черном, с закрытым резиновой маской лицом.
Гварнери схватился за табельный пистолет.
Бум.
Паолино, любивший, чтобы его звали Пао, как уличного художника, который рисует на стенах пингвинов, проснулся со звоном в ушах. Его как будто разбудил приснившийся грохот. Поглядев на большой синий будильник со светящимися стрелками, стоящий на тумбочке, он понял, что проспал всего час, а может, и того меньше. Он прислушался, не шумит ли телевизор, но стояла полная тишина. Наверное, отец уже ушел, иначе из-за двери доносилась бы ругань или смех. В последнее время папа с мамой все чаще смеялись, и Пао даже начал робко надеяться, что они снова будут жить все вместе. Он смутно помнил, как у него была полная семья, и немногие воспоминания о тех годах озаряло золотое сияние из рекламы рождественских куличей. Еще толком не зная, что такое ностальгия, мальчик все-таки скучал по семейной идиллии, которой никогда не существовало. Он встал с кровати, чтобы сходить на кухню за стаканом воды, но когда открыл дверь комнаты, за ней была эта женщина.
