Скорее всего, мортира Якоба фан Вайлерштата – это одна из так называемых «Якобовых верховых пушек», упоминавшихся в разрядах Ливонского похода, калибром в 6 пудов (96 кг ядро).
Помимо крупных мортир, стрелявших «верхом» каменными и огненными ядрами, существовали небольшие мортиры (калибром до 10 фунтов), которые в первой половине XVII в. именовались «пушечками верховыми»
[300]. Первый в России артиллерийский трактат, «Воинская книга о всякой стрельбе» 1620 г. (перевод 3-й части книги Л. Фронспергера «Военная книга» 1573 г.), так описывает эти орудия: «Да пушечки ж бывают верховыя или огненныя, в устьях широки, длиною три и четыре ступеней, весу в них бывает по три-четыре контаря, а стреляют из них камеными и огнеными ядры и в приступы дробом, а на подъем их по одной лошади»
[301].
Фоеркугели. Огненные ядра. Гравюра из книги Л. Фронспергера 1590-х гг.
Небольшие пушки-мортиры, заряжаемые с казны, встречаются в документах XVI в. Так, на вооружении Белопесоцкого монастыря Каширского уезда в XVI в. стояла «пушечка медена, а в ней 2 заряда, длина 5 пядей, ядро 6 гривенок… дал ту пушечку в монастырь князь Юрий Иванович Токмаков»
[302].
Производство проломных пищалей
О производстве орудий крупного калибра данные, к сожалению, отрывочны. Архив пушечных изб 1470-1540-х гг. и Пушечного двора с 1540-х гг., как и документы Пушечного приказа, погибли в пожарах XVI–XIX вв. Существуют лишь фрагментарные данные – описи 1670-1690-х гг., – позволяющие оценить производственную мощность литейных мануфактур времен Ивана Грозного.
На следующий год после «Казанского взятия» мастер Степан Петров на Пушечном дворе сделал орудие с изображением молодого льва: «Пищаль медная, прозванием «Левик», ядром 16 гривенок, длина 6 аршин без вершка, подпись у казны русским письмом: «Повелением царя и великого князя Иоанна Васильевича, сделана сия пищаль 7061 лета, месяца марта, делал Степан Петров». На зади за казною вылит левик. Весу 145 пуд». Участие пищали в боях 1558–1583 гг. не отмечено, очевидно, захвачена поляками, так как в 1654 г. упоминается в польской описи Смоленска. В 1671 г. орудие стояло в Смоленске «на третьем земляном выводе». Дальнейшая судьба неизвестна
[303].
В 1554–1555 гг. Каспар Ганус отлил проломное орудие, которое в документах называли по имени мастера: «Пищаль Кашпирова немецково литья 15 (по другим данным – 20) гривенок ядро, длина 5 аршин 6 вершков, в ней весу 117 пуд 26 гривенок; на ней от запалу вылита подпись: «Лета 7063 делал Кашпир Ганусов». Участие в боях 1558–1583 гг. не зафиксировано, очевидно, захвачена польскими войсками. До 1659 г. стояла на вооружении Быхова, в 1660 г. прислана в Кремль на Мстиславский двор, где хранилась до 1695 г.
[304]. Затем орудие участвовало во втором Азовском походе. Под пищаль был сделан станок 6 аршин в длину и ¾ в ширину весом 45 пудов
[305].
Пищаль «Беркут» мастера П. Кузьмина 1572 г. По рисунку Я. Телотта
В 1550-х гг. производили на Пушечном дворе осадные «змеи» – длинноствольные крупнокалиберные пищали, аналоги европейских «шлангов» («Schlange»). Орудия «Змей Летячей» и «Змей Свертной» упоминаются при осаде Казани 1552 г.
[306]. Трофейные немецкие «шланги» в источниках именовались также «змеями», но с привязкой к месту их захвата, например ливонские «Змей Юрьевский», «Змей Перновский» и т. д. В арсенале Казани в 1566 г. упоминаются ядра и поломанные станки от больших пищалей «Грановитая», «Львова Голова» и «Сокол Свертной»
[307], которые, по-видимому, были отлиты к 1550-м гг., принимали участие в осаде города.
Пищаль «Ястреб» 1573 г. неизвестного мастера. По рисунку Я. Телотта
Помимо «шлангов» существуют данные о производстве в России «шарфметцов», аналогов немецких тяжелых орудий, упоминаемых в большинстве немецких военных трактатов XVI столетия
[308]. Солдатский юмор позволил сравнить «норов» тяжелого орудия с характером женщины легкого поведения. Metze – девка, Scharfmetze – дословно «острая девка», но более подходит «решительная девка», «крутая девка». Существует версия исследователя из Белоруссии Ю.Г. Тарасовича, что шарфмеца могла означать «точный стенолом»
[309].
Пищаль «Лисица» А. Чохова. По рисунку Я. Телотта
Русский аналог шарфмецы, 185-пудовая «Острая панна» калибром в 35 фунтов, был создан Кашпиром в 1564 г.: «Пищаль медная русского литья, прозвище «Острая панна», в станку на колесах, ядром 35 гривенок, длина полпята аршина с полувершком, старого Смоленского наряду. На ней подпись русским письмом: «Божиею милостию Иоан, царь и великий князь, государь всея Руси; сия пищаль сделана в лето семь тысяч семьдесят второго, мастер Кашпир Ганусов». Причем чтобы подчеркнуть пагубность блудниц, Ганус сделал соответствующее украшение: «…к дулу вылиты две ехидны человекообразии до пояса, а от пояса хоботы змеиные, у дула ранена, за казною вылит репей…»
[310] Вслед за «Острой панной» немцем были отлиты однотипные пищали «Гладкая», «Стрела» и «Вепрь», – они все имели калибр по 12 фунтов и вес по 150 пудов, а со станком по 230 пудов
[311].
