– из Голландии – 145;
– из Английской Московской компании – 106;
– из Франции – 94;
– из Дании – 41;
– из Гамбурга – 21;
– из Шотландии – 8;
– из Восточной Польши – 8;
– из Данцига – 1;
– из Любека – 1.
Однако эти данные далеко не полные, они учитывают лишь те суда, которые оплатили пошлину в датском Зунде
[361].
В 1560 г. ревельцы писали датскому королю Фредерику II, что несмотря на эмбарго, объявленное восточному соседу, продолжается подвоз военных грузов (и, очевидно, специалистов) – только за 12 мая в Россию прошло 18 судов
[362].
В течение только 1567 г. из Нарвы через Ригу прошло 76 кораблей, а 205 ушло в Нарву. Количество любекских судов в этом году в русском порту насчитывалось до ЗЗ
[363]. Историк В. Кирхнер отмечает, что «несколько сотен» судов прошли Нарву только в 1567 г.
[364].
Мандат императора Священной Римской империи от 26 ноября 1560 г. запрещал торговлю с Россией: «Если Московиту и впредь все еще будут подвозить орудия, пули и порох, селитру, серу, оружие и тому подобное снаряжение, в особенности же всевозможный провиант, как например, соль, сельди и другие нужные предметы, и тем будут его укреплять против Священной империи, и если против того не выступить серьезно, то следует опасаться, что силы врага чем дальше, тем больше будет возрастать, и он осмелится проникнуть еще глубже против Священной империи»
[365].
В обход действовавших запретов нанятые военные специалисты переправлялись также на датских и английских кораблях. Так, в 1562 г. датский король, согласно договору, обязывался не препятствовать приезду в Россию, «мастеров пропущати не задержав»
[366]. Новости о контрабандной продаже вооружения в «варварскую Московию» распространялись по всему Балтийскому побережью
[367].
В 1567 г. Иван Грозный вновь попросил английскую королеву Елизавету о присылке в Россию мастеров. Эта информация сильно тревожила и самого Сигизмунда III. В первом письме к Елизавете король заявлял, что не может дозволить английским мастерам «плавание в Московию», так как московит «легко будет в одно и то же время выделывать в самой варварской стране его все те предметы, которые требуются для ведения войны и которых даже употребления до сих пор там не знают»
[368]. В письмах 1568 и 1569 гг. Сигизмунд отмечал, что враг «чрезвычайно преуспел в образовании и в вооружении и не только в оружии, в снарядах и в передвижении войск», «ежедневно усиливается по мере большого подвоза к Нарве разных предметов, так как оттуда ему доставляются не только товары, но и оружие, доселе ему неизвестное, и мастера и художники: благодаря сему он укрепляется для побеждения всех прочих (государей. – А.Л.)»
[369]. Король был поражен, как, впрочем, и многие его современники, числом и размерами «московитских» орудий под Полоцком. После взятия этой крепости в Италии появилось сообщение, будто бы в составе огромного войска «московитов» были английские и немецкие пушкари, которые огнем из орудий принудили город к сдаче
[370].
Существовал еще один путь вербовки специалистов огнестрельного дела – привлечение пленных мастеров и пушкарей. Так, в ходе Русско-шведской войны в 1556 г. в Новгород была прислана грамота, в которой говорилось: «А которые будут немецкие полоняники умеют делати руду серебряную, и серебряное дело, и золотное, и медяное, и оловянное и всякое, и вы б тех людей велели детем боярским вести к нам на Москву»
[371].
Согласно «Главнику русскому товару» Торговой книги конца XVI в. тонкая медная проволока стоила от 14 руб., «тазовая запрудная медь» 14,5 руб., трубчатая медь от 14 руб. за берковец, «зеленая медь в тазах» по 6 ефимков, «козарская медь» по 3 руб. фунт, «медь в полицах красная» по 2,5 руб. Олово, необходимый элемент для получения бронзы, «брущчатое» покупалась за 40–50 алтын за пуд
[372]. Готовые пушки, «в курячье яйцо ядро», покупались по 10 рублей.
О масштабах закупок у «торговых людей» можно судить по сохранившейся грамоте Ивана Грозного от 17 марта 1556 г., указывающей местным властям купить в Новгороде 1500 пудов меди, «которая бы… пригодилась к пушечному и к пищальному делу», и прислать ее в Москву
[373]. Указанной меди могло хватить не менее чем на 5-10 крупных орудий.
Очень сложно посчитать себестоимость производства больших орудий, так как нет сведений, сколько для изготовления одного орудия требовалось кирпичей, дров, железных «крепей», глины, сала, веревок, канатов, инструментов и других материалов.
Есть данные по европейским орудиям. Так, отливка 80-фунтового шарфметца (210 пудов) и изготовление снастей для похода под него обходилось имперской казне в 1352½ флорина
[374] (или 405,75 руб.)
[375]. Но надо учесть, что медных рудников в России не было, а сам металл был привозной (т. е. значительно дороже, чем в империи).
