Надо полагать, что в России XVI в. литье небольшой осадной пищали калибром около 12 фунтов и весом в 100–150 пудов обходилось казне не менее чем в 400–500 руб., т. е. столько, во сколько в Империи обходилось изготовление крупного осадного шарфметца, а на производство гигантской бомбарды весом в более чем 1000 пудов (такой как «Степанова пушка Павлин» и «Кашпирова пушка») тратилось более тысячи руб.
Вся покупная медь, а также олово, свозились на склады Пушечного двора, а дальше мастера распределяли, какой металл «в пушечное и пищальное литье годитца», а какой пойдет только в колокольное литье.
С момента организации меднопушечного производства – с 1480-х гг. – состав шихты определялся «фрязами», а затем и немцами. Количество чистой меди в ней было более 90 %. Русские мастера унаследовали от них рецепты пушечной бронзы и секреты изготовления больших, малых и средних орудий.
Технология литья орудий была практически целиком скопирована с производства колоколов, без каких-либо существенных изменений. Мастер, унаследовавший от учителя навыки и умение составлять пропорции металлов, отливал орудие, исходя из принятой классификации и собственных представлений о размерах и украшений ствола.
Мастер-литейщик был универсальным специалистом – он сам чертил изображение будущего орудия, делал расчеты, отбирал медь, плавил металл, делал форму и т. д. Он полностью руководил процессом на Пушечном дворе. В помощь ему для выполнения полного цикла работ привлекались работные люди разных специальностей – гончары, кузнецы, каменщики и большое количество подсобных рабочих – «ярыг».
Таким образом, мастер должен был обладать уникальными знаниями: знать химию, физику, механику, математику, уметь пользоваться измерительными приборами, и, судя по всему, немного разбираться в мифологии и бестиариях (или, по крайней мере, черпать сведения о реальных и мифологических животных, растительном орнаменте и символике из книг).
С XV в. в России, как и в Европе, использовалась так называемая медленная формовка пушек. Вначале поэтапно создавался «пушечный образец» – фальшивая модель из глины. На сердечник навивался пеньковый или соломенный жгут, затем на него в несколько слоев намазывалась жирная глина, смешанная с толченым кирпичом, а на верхние слои – глина с шерстью и конским навозом (в документах XVII в. сохранились данные о присылке на Пушечный двор «лошадиного свежего калу» и «конского навозу» для формовки пушек), излишки срезались шаблоном, а глину высушивали при нанесении каждого слоя. На последний слой наносились модели цапф и украшений. Так получалась фальшивая модель с очертаниями и формами будущего ствола.
Затем готовили литейную форму. Фальшивую модель густо смазывали «салом ветчинным»
[376] и наносили слой жирной глины, смешанной с шерстью и конским навозом, периодически высушивая каждый наносимый слой. Полученную литейную форму скрепляли железными обручами. Из формы извлекался жгут и сердечник, а образовавшуюся пустоту заполняли поленьями. Под действием огня изоляционный слой из сала расстапливался, а сгоравшие частицы шерсти и навоза образовывали канальцы, через которые из формы удалялись газы. Первые слои глины удаляли из формы, вновь ставили сердечник, предварительно отцентровав его, помещали болван в яму «по-колокольному», и по канавкам заливали расплавленную в печи пушечную медь.
После остывания с помощью талей отливочную модель извлекали из ямы, обрубали литники и выпоры, очищали внутреннюю и наружную части орудия. После очистки чеканщики (упоминаются в штате Пушечного двора с XVII в.) прочеканивали литые украшения и надписи, просверливали запальное отверстие.
Инженер Г.М. Захариков, участвовавший в Комиссии по изучению Царь-пушки в 1980-х гг., отмечал: «На правильность нашего предположения о том, что Царь-пушку отливали «по-колокольному», дульной частью вниз, указывает следующее обстоятельство. Диаметр каморы постепенно увеличивается от места сопряжения со ствольной частью ко дну каморы. Это могло произойти при литье, когда гидростатическое давление жидкого металла было в месте сопряжения со ствольной частью больше, чем в верхней части. Глиняный болван каморы начинал обжиматься внизу больше, чем вверху, в образовавшиеся в глиняном болване трещины стал затекать жидкий металл. Эти залитые металлом трещины хорошо видны на внутренней поверхности каморы, которая осталась незачищенной. Ствольная часть болвана, имеющая больший диаметр, оказалась более прочной, на внутренней поверхности ствола нами не обнаружены такие следы трещин болвана»
[377].
После изготовления орудие, как правило, испытывали на полигоне. Крупные бомбарды и пушки, скорее всего, испытания не проходили, поскольку транспортировка многотонных орудий на полигон и обратно была слишком затратной.
Артиллерийская логистика в походах
Под крупный «государев» поход с мощной артиллерией требовалось огромное количество саперной силы и лошадей. Поэтому подготовка к нему шла заблаговременно, за несколько месяцев. При планировании операции по захвату вражеских крепостей на военных советах принимались решения о составе и транспортировке наряда к месту боевых действий. Разрядные записи типа «пометил государь наряду» говорят о том, что иногда царь сам определял (скорее всего, по совету воеводы и голов у наряда), какие стволы из Московского «государева наряда» пойдут в поход. Орудие осматривалось на предмет свищей, раковин, целости запального отверстия.
Количество стволов в том или ином походе зависело от состояния укреплений, которых предстояло «розбивать норядом», от расстояний до крепости, от состояния дорог, от сил неприятеля, от времени года, наконец.
Перед походом надо было подготовить дубовые станки, отремонтировать колеса, «обить железом». Вооружившись кружалами, головы отбирали «в государевой казне» ядра, отмеряли вместе с «зелейными мастерами» необходимое количество «зелья» (пороха) и свинца. Если снарядов не хватало, тогда кузнецам кузнечных слобод предписывалось «делать ядра круглые и глаткие, как им укажут пушкари».
Для транспортировки большого парка орудий мобилизовывалось крестьянское население – «посошные люди». Посошную службу «конную» и «пешую» несло тяглое население, выставлявшее с различных категорий земель («с сох») определенное количество людей. Большое число «посошных людей» в походах объясняется тем, что они использовались в качестве саперно-инженерных частей для обеспечения провоза артиллерии и провианта, а также создания фортификационно-осадных сооружений. Они прокладывали, в случае необходимости, просеки, гати, мосты, и тянули артиллерию с припасами. Ни о каком боевом значении «посошных» не может идти речи, ибо вооружения у них никакого не было, кроме топоров. В походе 1563 г. посоху охранял отряд из казаков и детей боярских под командованием И.Г. Выроткова численностью в 1048 человек.
Роковые ошибки при планировании тогда стоили очень дорого: на Волге в 1549 г. артиллерия провалилась под лед из-за оттепели, непогода во время Второго похода на Казань в 1551 г. заставила замолчать русские пушки, в 1570 и 1577 гг. крепкие каменные стены и сильная артиллерия ревельцев свели на нет обстрел русских батарей, в 1578 г. неожиданный приход польско-литовско-шведско-ливонских сил под Венден закончился потерей всей осадной артиллерии и др.
