О местах расстановки тяжелой артиллерии можно только догадываться. Мощная батарея была развернута напротив Арских ворот. Осадные туры воеводы ставили «по Булаку вверх от Казани от реки… и пушкы к турам, которым у тех тур бытии, привезли»
[487].
27 августа в субботу начальник над артиллерией боярин Михаил Яковлевич Морозов по приказу царя прикатил «наряд болшей» к турам, «и начата безпрестани по граду бити стенобиным боем и верхными пушками огненными, побиваху многих людей из наряду»
[488].
После того как воеводы замкнули турами и кольями линию осады, М.Я. Морозов расставил и весь остальной наряд вокруг города – «круг всего города наряд поставити и бити безпрестани по граду». Тяжелая артиллерия была сосредоточена в батареи против наиболее мощных укреплений противника. Остальные же пищали должны были подавить ответный огонь казанцев и обеспечить штурмовым отрядам подходы к стенам.
По словам летописца, «от пушечного бою и от пищалного грому и от гласов и вопу и кричаниа от обоих людей и от трескоты оружий и не бысть слышати друг друга глаголаннаго, бысть яко гром велий и блистание от множества огня пушечнаго и пищальнаго стреляниа и дымного курениа»
[489]. Образ громогласной и огненной артиллерии, скорее всего, взят из «Повести о взятии Царьграда турками»
[490] и неоднократно воспроизводился русскими летописями (для сравнения, вот так описывалась бомбардировка Смоленска в 1514 г.: «от пушечнаго и пищалнаго стуку и людскаго кричаниа и вопля, также и от градских людей супротивнаго бою пушек и пищалей, земли колебатися и друг друга не видети, и весь град в пламяни и курении дыма мняшеся воздыматися ему»).
К сентябрю от сильного обстрела «Арьские ворота до основаниа збиша, и обламки
[491] збили, и множество людей побиваху, и верхними бои, огненными ядры и каменьи, чрез вся нощи стреляше»
[492]. Указанный отрывок свидетельствует, что мощная батарея проломных орудий была сосредоточена против Арских ворот, которые удалось разбить до подошвы.
Участник осады кн. Андрей Курбский отметил, что стрельбой со всех сторон по крепости удалось подавить артиллерию противника и сбить со стен его пушкарей
[493].
Громить казанские укрепления было легче с возвышенностей, но поскольку в окрестностях крепости таковых не было, на военном совете было принято решение соорудить артиллерийскую башню, с которой можно было обстреливать пряслы стены и улицы. Тогда «повеле царь диаку своему Ивану Выродкову башту поставити у княже Михайловых тур Воротыньского против Казани Царевых ворот. И поставиша башьту шти сажен вверх и взнесли на нее много наряду, полуторные пищали и затинные, и стрелцы с пищалми многие стали и стреляли в город по улицам и по стенам градным и побивая многи же люди»
[494].
Слова Курбского позволяют уточнить ряд деталей – за две недели в полумиле от города удалось тайно построить «вежу (вышку. – А.Л.) великую и высокую», то есть бревенчатую башню-конструктор, которую за ночь собрали у городского рва и втащили на нее «стрелбы десят дел и пятдесят гаковниц»
[495]. Так же, как и летописец, князь отметил, что огонь с этой башни наносил большой урон осажденным.
Сопоставляя известия, можно выявить некоторые детали: стационарная башня 11-метровой высоты была вооружена 10 полуторными и 50 затинными пищалями. На первый взгляд количество орудий может быть завышенным, так как мест и технической возможности для размещения десяти пищалей весом от 25 до 50 пудов каждая и полусотни тяжелых крепостных ружей нет. Да и такое количество бойниц башня, конечно же, не могла иметь. Тем не менее установка на верхнем ярусе, помимо затинных пищалей, даже двух орудий могла существенно усложнить условия обороняющихся в том секторе обороны, где была поставлена башня.
Какими же снарядами русские обстреливали Казань в 1552 г.? По документам 1550-1580-х гг., это дроб (сеченый свинец, каменная крошка), ядра свинцовые (или «свинцом обливаные»), железные, каменные и «огненные». Особенно следует отметить последний тип снарядов.
Для изготовления «огненных ядер» требовались особые навыки. Информацию о ядрах можно почерпнуть из грамоты 1555 г. новгородским дьякам Ф. Еремееву и К. Дубровскому. Тогда в Новгород были посланы московские пушкари, которые обучали кузнецов делать зажигательные снаряды. Для их изготовления требовалось «десять холстов, да триста листов бумаги добрые болшие, которая толста, да двадцать два пятька лну мягкого малого, да восмь ужищ лняных, по двадцати сажен ужищо, каковы выберут пушкари, да восмь коробок на ядра и на мешки, да осмеры возжи лычные, да двадцать гривенок свинцу, да восмь овчин»
[496].
Из приведенной цитаты можно предположить, что снаряды представляли собой железные ядра, которые обматывались несколькими слоями пропитанной маслом ткани и бумаги, а затем перетягивались ужищами. Перед выстрелом снаряд зажигали. Каждое такое ядро должно было храниться отдельно от других, иначе снаряды попросту могли слипнуться. В описи Казани 1566–1568 гг. по этому поводу, например, отмечено: «…да против Царева ж двора ядра вогненные, а счести их нелзе, что слились вместо, а сказали городничие, что в списке тех ядер написано 591 ядро»
[497]. Иногда вместо железных могли использоваться также каменные ядра, особенно для мортир, стреляющих бомбами диаметром «в колено человеку и в пояс».
Из раскопок известен всего один ствол ручной пищали
[498], но каменных известняковых ядер найдено несколько, причем некоторые из них имеют канавки для обмотки ужищами.
Некоторые зажигательные снаряды полой конструкции могли быть с «сюрпризом». Известный археолог Н.Е. Бранденбург упоминал полые ядра, наполненные горючим составом, внутрь которых «вставляли заряженные пулями обрезки стволов, помещали заряды пороха и проч.»
[499]. Именно такие снаряды описаны астраханцем Шерифи в послании турецкому султану Кануни Сулейману 1550 г.: «Каждый снаряд этих пушек на казанских весах весил примерно 1 батман (32 кг). Величиной с конскую кормушку… Эти снаряды снаружи опоясаны железом, внутри кованой меди положены белая нефть и сера, соединены и укреплены крохотные ружья, приведенные в готовность положенной дробью из 4–5 свинцов, и ими стреляли темной ночью словно «как дождевая туча с неба. В ней – мрак, гром и молния» (Коран, II, 19). И искры в воздухе, что вылетали по ночам из огненного снаряда, можно было бы сравнить с упавшими разом звездами и планетами. Эти огромные снаряды по ночам падали везде вовнутрь города и ни у кого не было возможности подойти к ним и потушить их»
[500].
