В ночь на 24 января шведы со стен замка заметили, что основные силы русских с артиллерией снялись с позиций и отступили. Причиной этого, по свидетельству Тегеля, было то, что, услышав в ночное время громкие скрипы колес в замке, русские ошибочно сделали вывод о прибытии шведских подкреплений. Вылазка под руководством Якоба Багге нанесла арьергарду чувствительные потери.
Заключительный этап войны характеризовался небольшими стычками, крупных столкновений не было. Само применение артиллерии в войне было нечастым – театр боевых действий и погодные условия не позволяли применять значительное артиллерийское вооружение. Артиллерия применялась противниками только в двух осадах – Орешка и Выборга. Ни шведские фальконы, полушланги и фальконеты, стянутые под Орешек, ни 8 русских полуторных и девятипядных пищалей под Выборгом не сыграли существенной роли, так как малый калибр орудий не причинял никакого ущерба каменным укреплениям. Хотя тот же Э. Тегель отмечал, что пушечными ядрами русские убили в замке нескольких кнехтов
[532].
Артиллерия в войнах за Ливонию 1558–1583 гг
Артиллерию царь Иван Грозный нередко использовал в качестве демонстрации военной мощи. Так, в период пребывания ливонского посольства пальба из орудий должна была внушить прибывшим в Москву послам воинственные намерения царя в случае неуплаты «юрьевской дани». Член ливонского посольства Т. Хернер отмечал: «Вслед за нами отправился в поле на коне Вел. Князь, сопровождаемый огромной толпой стрельцов; наш же пристав не позволил нам смотреть на Вел(икого) Князя и его толпу, но понуждал (нас) ехать прямо на подворье. После сего через час времени великий князь приказал открыть пальбу из больших и малых орудий, которая продолжалась целый день»
[533].
Перед послами нередко демонстрировались возможности русской артиллерии. Секретарь английского посольства писал в 1557 г.: «Его Царское Величество, обыкновенно, приказывает в декабре вывозить в поле за предместье всю артиллерию, которая находится в Москве; там ее устанавливают и направляют на два деревянных дома, набитых землей; против домов ставят 2 белых значка, у которых артиллерия стреляет; делается это, чтоб царь мог видеть, на что способны его пушкари…», «…стреляли на воздух греческим огнем, что представляет великолепное зрелище. Затем начали стрелять из пушек, начиная с самых маленьких и постепенно переходя к большим, и, наконец, из самых больших. Когда выстрелили из всех, пушки снова были заряжены, и стреляли в таком же порядке 3 раза, начиная с самых маленьких и кончая наибольшими. Заметьте, что еще до окончания стрельбы 2 дома, в которые стреляли, были разбиты вдребезги, несмотря на то, что они были прочно сделаны из дерева и набиты землей, имея, по крайней мере, 30 фут. в ширину»
[534].
К 1558 г. Русское царство вступило в серию длительных конфликтов, получивших в историографии общее название «Ливонская война». Не будем вдаваться в дипломатические перипетии начавшихся военных действий против Ливонии
[535], а сосредоточимся на боевом применении «государева огнестрельного наряда».
Русская артиллерия впервые пересекла границу Ливонского ордена в конце 1557 г., с ратью кн. М.В. Глинского. Правда, назвать ее полноценной достаточно сложно – в составе армии, направляемой в набег, не было ни крупных, ни «середних» орудий. Из Феллина тревожно сообщали, что, помимо многих тысяч воинов, у русских насчиталось всего 30 легких стволов – фальконетов и гаковниц
[536]. Впрочем, отсутствие другой артиллерии объяснимо: в задачу воевод входило опустошение окрестностей до Дерптского епископства, а для ее выполнения тяжелые орудия были бы обузой.
В самом начале 1558 г. окольничий князь Д. Шестунов от Ивангорода повоевал ливонские места, в том числе и окрестности Нарвы. В ответ нарвская цитадель обстреляла Ивангород – ядра с легкостью перелетели реку Нарову и произвели некоторое опустошение деревянных строений посада. Не иначе как из-за недостатка пушек нарвские ратманы 25 февраля обратились к Ревелю за помощью подсобить артиллерией, на что получили одобрение ревельского совета
[537]. Не пройдет и нескольких месяцев, как очередная артиллерийская перестрелка между Нарвой и Ивангородом перейдет в активную фазу Ливонской войны, и в 1560-1580-е гг. на всем протяжении от Ревеля до Вендена и от Нарвы до Дерпта клубы порохового дыма от залпов орудий будут не таким уж и редким явлением.
В серии небольших столкновений отрядов ливонцев с русскими в феврале 1558 г. под мызой Энгес, Борхольмом, Везенбергом, Розиттеном артиллерия не была задействована. Только в стычке под Эйссеном у хрониста Реннера отмечено, что дворяне и горожане Розиттена и Динабурга под командованием фон Халве уничтожили 120 русских и захватили 40 «haken» – возможно, речь шла о ручных пищалях
[538].
С началом войны за Ливонией первой крепостью северных крестоносцев, ощутившей на себе действия русских огнестрельных орудий, была Нарва. Прекрасно осознавая, что у «московитов» имеется в достаточном количестве современная артиллерия (ливонцы знали о ней от агентов, послов, купцов – и, надо сказать, что вести о наличии у Московита больших орудий всегда были объектом особого внимания магистра, комтуров и фогтов), нарвские власти запросили помощи у Ревеля. Но помощь от ревельцев, которую вез по зимней дороге В. фон Штрассбург
[539], не подоспела – русские уже принялись обстреливать Нарву со стороны Ивангорода и трех шанцев, которые они вырыли на глазах осажденных, и в течение девяти дней забрасывали в город каменные ядра, разрушая дома. 17 марта нарвские ратманы запросили перемирия у ивангородских воевод, которые согласились, с согласия царя, на две недели объявить перемирие.
