Тем не менее парадоксально, но факт – несмотря на потери орудий в 1578-1580-х гг., Россия на момент окончания Ливонской войны располагала еще большим артиллерийским парком, нежели к ее началу. Часть ливонской артиллерии, заблаговременно вывезенная из захваченных крепостей (в 1579–1580 гг.), в дальнейшем была включена в состав осадного и городового нарядов. Так, ливонские большие пищали «Змей Перновский», «Змей Юрьевский», «Ругодивская пищаль», «Полонянка» и др. в течение всего XVII столетия стояли на вооружении важных в стратегическом отношении крепостей, а большое число мелких орудий – «вальконеек немецких», «пищалей полковых немецких», «пищалей старых со вкладнями» и т. д., были распределены по городам, от Пскова и Смоленска до Белгорода и Севска.
Таким образом, становится очевидно, что количество задействованных в боевых действиях орудий было колоссальным, потери в боях постоянно восполнялись новыми или трофейными пушками. Предпринятые царем вовремя экстренные меры к восстановлению потерянной артиллерии позволили в короткое время обеспечить войска необходимым количеством тяжелых орудий и снарядов.
Артиллерия на «свейском рубеже» в 1581–1585 гг
«Война Швеции и России приняла совершенно иной характер с тех пор, как во главе шведского войска стал граф Делагарди», – отметил в свое время Г. Форстен
[776]. 23 октября 1580 г. 7-тысячный шведский корпус пересек границу со стороны Финляндии. Первой павшей русской крепостью стал Кексгольм, который после первого штурма капитулировал. Затем пал Падис – отсутствие продовольствия заставило воеводу Данилу Чихарева открыть ворота шведам.
В феврале 1581 г., перейдя со своим корпусом через замерзший Финский залив в Эстляндию, Понтус Делагарди осадил Везенберг. После недельной осады воевода Степан Сабуров капитулировал. Затем пал небольшой замок Тольсбург. Оборонительная система русских укрепрайонов начала рушиться как карточный домик – неудовлетворительное состояние укреплений, отсутствие в некоторых замках продовольствия, малое количество орудий и боеприпасов (в 1580 г. много орудий и припасов свозили во Псков, ожидая нашествия войск Стефана Батория), отсутствие помощи извне побуждало воевод сдаваться. Вернувшись в Финляндию, Делагарди начал готовиться к новому походу, целью которого было завоевание всего побережья Финского залива. Ранее попытки захватить русские крепости на побережье оканчивались неудачей. Так, в 1574 г. многие корабли шведского флота, отправленного под Нарву, потерпели крушение у нарвской бухты, причем адмиральский корабль был выброшен на берег – погибли все
[777]. В 1577 г. шведский флот бомбардировал небольшие деревянные крепостицы у устья Наровы и сжег их.
Очередной набег шведских кораблей 18 июля 1579 г. адмирала Бенгта Северинсона опустошил посады Нарвы и Ивангорода. В сентябре того же года последовала попытка взятия Нарвы отрядом Генриха Горна, но замедление подвоза на кораблях артиллерии и провианта заставило шведов отступить, оставив под стенами, по свидетельству Б. Руссова, умерших от голода 1500 кнехтов.
Поход 1581 г. был тщательно спланирован Понтусом Делагарди. Отряды Карла Горна и Ганса Вахтмейстера нанесли вспомогательные удары, захватив замки Лоде, Фикель, Леаль и Гапсаль (поляки в это время взяли Ленневард и Ашераде). 4 сентября началась осада Нарвы. С трех сторон были размещены артиллерийские батареи, насчитывающие 24 двойные картауны (до 48 фунтов калибром) и полу-картауны (до 24 фунтов ядром)
[778].
В течение недели продолжался обстрел стен и башен – умело расставленные шведские тяжелые картауны подавляли русский городовой наряд – и 15 сентября состоялся штурм, после чего город был взят, а русский гарнизон и жители были вырезаны. После этого методично были расставлены батареи против Ивангорода, защищаемого воеводой Афанасием Бельским. По словам очевидца, гофрата Лаврентия Миллера, Понтус Делагарди «направил свои картауны на крепость и велел сделать залп на воздух поверх крепости. Московиты хорошо знали, что великий князь не приходил на помощь ни Полоцку, ни Великим Лукам, не придет и к Пскову; без всякого сомнения, знали, что им был важен единственно Псков; могли также из крепости видеть, как обошлись шведы с московитами в Нарве, потому потребовали еще раз переговоров. Когда же им был дозволен свободный выход из крепости со всем тем, что могли унести на себе, то они и сдали весьма сильную крепость Ивангород господину Понтусу. Выходили они из крепости опечаленные, и когда им пришлось проходить между двумя рядами шведских ратников, то никому в глаза не смотрели, а глядели на небо и знаменовали себя, по их обычаю, крестом на лоб, грудь и оба плеча, наклоняли голову к земле и снова смотрели в небо. Их проводили до границы. В крепости нашли достаточно всякого провианта, но из больших орудий нашли не более шести, из чего можно заключить, какую силу неприятель сосредоточил во Пскове»
[779]. Позже сдались Ям и Копорье. Шведский военачальник Юрген Бойе очень долго возился с осадой Вейсенштайна – только 24 ноября крепость пала
[780].
После заключения перемирия с Речью Посполитой последовала серия контрударов со стороны русских. Отряды без артиллерии подходили к Яму и Нарве, опустошали окрестности, несколько дворянских сотен выдвинулись в Финляндию. Около Яма у села Лялицы князь Дмитрий Хворостинин с передовым полком разбил шведов – «свейских людей побили и языки многие поймали»
[781].
В октябре 1582 г. Понтус Делагарди пытался взять Орешек. Шведский десант попытался проникнуть через пролом в крепость, но в ходе боя был оттеснен. Сильное течение Невы и артиллерийский обстрел со стен не позволили оказать поддержку десанту, и через некоторое время он был полностью уничтожен.
