Приказы в службе спокойствия обсуждать не принято, как и в армии, а звание его и впрямь соответствует армейскому драконарию. Став Максеном Гуптой, он направился в предписанном направлении – и повстречал знакомого ему по донесениям из Димна Керавна. Счесть это за совпадение было нельзя, ведь Гупта знал, что консул Монграна собирается послать доктора на поиски могилы чародея.
А вот удачей это счесть было можно, и не следовало эту удачу выпускать из рук. Ему было приказано решить задачу для пользы государства, но не оговаривалось, каким именно способом Гупта должен ее решать.
Среди своих новых подчиненных Гупта встретил полное понимание. Солдаты – это вам не скептически настроенные официалы. Они – люди суеверные, их убеждать в том, что чародейство существует, не требуется. Магию они ненавидят, а многие и боятся. Но вот иметь чародея в своем подчинении, это другое дело.
Тем более, когда мы пришли в Степь, где у всех вождей есть шаманы, и они для своих колдуют. Против колдунов надо иметь своего колдуна, это же ясно.
А теперь выясняется, что шаманы есть не только у степняков. Вальдере зря времени не терял, он кое-что вызнал у комитов, пока те выпивали вместе. Женщина, которая внезапно появилась посреди лагеря. Она наверняка не принадлежала к степнякам, Гупта вообще затруднялся определить, кто она. Но ее называли шаманкой, и, похоже, так оно и было. Вряд ли старый лис Фламма оставил ее в шатре для утех. Про комеса можно было сказать много дурного, но на глупца он не похож. Правда, женщина явилась к Фламме как лазутчица, и комес это подтвердил. Но не обладай она колдовскими навыками, могла бы она странствовать по Степи в одиночку да еще в такое неспокойное время?
Она сообщила о том, что Рисэй собирает людей у какого-то михальского поселения, сообщила открыто, и Гупта это слышал. И сигнальные костры комитов подтверждали это. Но сказала она не все, и лишь для того, чтобы выслушать не предназначенное для чужих ушей, комес выставил Гупту из шатра.
Шаман Хафры уверял, что ему был явлен какой-то знак. Можно было списать это на старческое слабоумие. Но женщина появилась сразу же после заявления Мергена. Совпадение? Служба в такие совпадения отучает верить.
А доктор Керавн направлялся куда-то в эти края, и, несмотря на уверения Ротари, так и не был найден. Значит ли это, что Керавну удалось сделать то, что хотел? К сожалению, не под присмотром службы спокойствия, как задумывал Гупта. Но, как уже сказано, ничего не происходит, как задумывалось сначала.
Итак, Керавн заполучил чародейскую силу, и прочие, обладающие подобной силой, об этом прознали. Получается, что на небольшой территории собралось три чародея. Или шамана, называйте как хотите. Один в распоряжении степняков, другая – михальцев, третий сам по себе. И пока он сам по себе, некое подобие равновесия сил сохраняется. Но оно будет нарушено, если его заполучит одна из противоборствующих сторон. Потому что для чего еще нужна магия в этих диких краях?
И тогда, возможно, старому Мергену не зря привиделось, что в этих краях решится судьба Степи. Вот только, как это обычно бывает с предсказаниями, их можно по-разному толковать. Например – так. Империя вновь вернется в свои прежние владения, вновь воздвигнется Шенан, за ним – цепь пограничных крепостей, а кочевникам придется отойти вглубь тех пространств, что их породили.
В любом случае – медлить нельзя. Даже если происходящее – действительно совпадение.
Фламма понятия не имел, что наболтал Мерген своему вождю. Шаман, только что вышедший из транса, способен нести такое, что хоть идолов выноси. Важно было лишь, не решится ли Хафра после этого напасть на чужаков. Так что за стоянкой кочевников комиты следили пристально. Однако никаких подозрительных действий со стороны Хафры не замечалось. Это было не так удивительно, даже учитывая горячность молодого вождя. Не так он глуп, чтоб нападать на тех, кто настороже. Удивительно было вот что: когда наутро отряды комеса и Гупты снялись с места, Хафра со своими людьми не то чтобы примкнул к ним, но выказал явное намерение двигаться в том же направлении. Похоже, вождь решил: пусть главная битва ведется духами в небесах, на земле тоже что-то должно произойти. И грех в этом не поучаствовать.
Перед выступлением решили, что комес идет в авангарде. Это и понятно. Комиты все верхами, пешего комита столь же трудно представить, как и пешего степняка. А вот в отряде Гупты большинство составляли как раз пехотинцы. Но имперские легионеры достаточно натренированы для длительных бросков, так что не приходится опасаться, что они сильно отстанут от комитов. Но вот что при таких раскладах делать с нежданным союзником – да еще с таким союзником, который вполне способен ударить в спину?
Хафра совет с чужаками держать не стал, хватило ему и вчерашнего. А при переходе двигался по левую руку от комитов. Вперед он не рвался, следует заметить. А жаль. Фламма, в отличие от некоторых, славы не жаждал, а вот заморочить голову Безголовому тем, что против него идут владычные племена в союзе с комитами, – было бы недурственно. Но Хафра предпочел бросить на клинки Похитителей комитов, а затем, если получится, расклевать Рисэя вместе с Фламмой или проделать то же с самими комитами. Что ж, на такой случай и следует у нас в арьергарде господин драконарий.
Эрскин Фламма был единственным из трех командиров, который не думал о магии и чародействе. Хотя у него одного имелись основания взять их в расчет.
Наступивший день был хорош и для боя, и для перехода. Легкий морозец – гораздо лучше недавней сырости. Южанам, правда, и то и другое паршиво, ну так нечего южанам сюда соваться. Небо не то чтобы безоблачное, но облака, бегущие по нему, не заслоняют солнца. Ветер – да, тот чувствуется после того, как покинули долину. А что поделать. Места здесь открытые, больше укрыться негде. Зато стоять на месте не захочется.
И так под блеклым солнцем, под холодным ветром двигались бодро, разве что не с песнями. Комиты вообще-то и с песнями могли, водилось это за ними. А вот у легионеров обыкновения такого не было. Зато у них перед сражениями и трубы, и барабаны вселяли бодрость. Но небольшому подразделению музыкантская команда не была положена. Но она и не нужна. Хороший солдат к переговорам относится с подозрением, а то, что вчерашний противник превращается в союзника, и наоборот, воспринимается как данность. Эти блуждания по Степи без явной цели всем надоели хуже пайковых сухарей. Уж лучше драка, тем более – противник таков, что есть вероятность выйти из нее без особых потерь.
Сделали привал, подкрепились – и комиты, и легионеры. Людям Хафры, похоже, привал был без надобности, и они несколько продвинулись вперед, но не ушли, а кружили в отдалении. Издевались, небось, над ленивыми и слабыми чужаками. Ничего, нам не слышно, а значит, не обидно.
А потом вновь в путь, и вот на таком настрое – бодром и боевом, из-за горизонта вываливается горстка всадников и скачет прямо навстречу комитам, рысью идут, не шагом, но Фламма не поднимает тревогу, потому что это один из тех отрядов, что были рассеяны по Степи и должны присоединиться к нему. А что торопятся – так они и должны поспешать… но лучше все же скорее узнать свежие вести. Больше не от кого. Йола – вот она, рядом, на крепком чалом мерине, не сильно она любит ездить верхом, но умеет.
