Блин, прямо по канонам говорит, пытается раззадорить и вывести из равновесия. Хм, это я в свое время проходил, так инструктор на ножах новичков проверял. Ох и повалял он меня тогда.
– Бить только саблей, руками и ногами нельзя? – уточнил я, приноравливаясь к оружию.
– Да нападай уже! Или мамкино молоко на губах не обсохло?
Встал в стойку, которой Лаврентий обучал, и ударил по ногам ротмистра, тот подпрыгнул и кулаком махнул, целя мне в голову, но я уже назад отпрыгнул.
– Еще! – выдохнул Петр, а сам как-то резко изменился.
Сложилось впечатление, что хмель выветрился, смотрит с прищуром, кулаки сжаты, тело напружинено, живот втянулся.
Бью не со всей силы, боюсь его ранить, а вот ротмистр злится: не может меня достать своими кулаками.
– А может, в рукопашку? – поинтересовался Петр. – Противник ты непростой, давай кулаками помашем, душу отвести треба!
Молча подошел к лежащим на земле ножнам и убрал саблю. Желает Петр пару синяков заработать – пожалуйста, мне тоже требуется снять стресс.
Ротмистр захотел побоксировать, стойка специфическая, но от удара ногой в голову он легко уклонился. По корпусу – сумел блокировать, а потом резко расстояние сократил и меня по печени ударил. Пропустил я удар – больно, дыхание сбилось, но носком сапога ему по опорной ноге смог попасть и время выиграл. Отскочил назад, дух перевел. Петр хромает, ходим по кругу, оба поняли, что противник опасен. Его моя молодость сперва в заблуждение ввела, да и сам я чуть не попался на вид пропойцы. В бою с ним встретиться не хотелось бы, опасен он до чертиков.
– Атакуй, бесов сын! – прошипел Петр. – Хватит уже бегать!
– Это я тебя измором беру, – ответил я, не собираясь дарить ему возможность достать себя пудовым кулаком.
Пару атак еще Петр провел, а потом чуть меня не подловил. Опустил руки, кивнул и сказал:
– Достойно, поучу тебя саблей махать, но за десять занятий до нормального уровня не подтяну. Неси оружие.
Расслабился, хотя и не прозвучала команда «отбой», повернулся к нему спиной и мгновенно в захват попал. Как он ко мне смог столь стремительно приблизиться – загадка. Теперь же моя шея в мертвом захвате, а по почкам он меня еще и ударил от души.
– Это тебе урок! – шепнул в ухо. – Нельзя к противнику спиной поворачиваться.
Попытался что-то ответить, но только хрип из горла вышел. Крепкий хват. Бью локтями наотмашь – мимо! А ведь по животу должен был попасть. Лягаюсь ногой и затылком стараюсь достать голову ротмистра. Есть, ногой промахнулся, а головой попал. Больно, мля! Но захват на шее ослаб, выворачиваюсь и кулаком с разворота бью в голову Петра. Острая боль обжигает костяшки пальцев – попал. Но радовался недолго: что-то похожее на пудовую гирю ударило меня под челюсть. В глазах все поплыло, опустился на траву в полной прострации, даже показалось, что сознание на какое-то время потерял. Очнулся оттого, что меня кто-то по ноге пинает.
– Живой? – поинтересовался ротмистр, лежащий рядом и трущий лицо.
– Похоже, – потер скулу.
– Ты меня чем приложил?
– Тем же, чем и ты, – хмыкнул я.
– Глянь-ка! Щуплый, а сила есть, – встал на ноги Петр и протянул руку. – Поднимайся, потренируемся.
Два часа он меня гонял и в траве валял. Честно отдал ему рубль. Петр объявил, что первое занятие окончено, и итоги подвел:
– Перспектива есть, можешь даже со временем составить конкуренцию лучшим фехтовальщикам империи. Для этого потребуется… – озадаченно потер он скулу, – фиг его знает сколько времени, слишком ты непредсказуем. Начнешь тренироваться усиленно – получится. Завтра подходи в это же время, подумаю, как тебя нагрузить, чтобы впрок наука пошла.
– Приду, – кивнул я и, пошатываясь, направился к выходу.
Мышцы болят, скула ноет, прилично меня погонял ротмистр. В целом остался доволен знакомством и учителем, опасаюсь лишь одного – чтобы он не забухал.
Упражнения не только вымотали, но и аппетит нагуляли, а в съемной квартире у меня шаром покати. Да и готовить не вижу большого смысла, тут большой выбор, где можно легко и не задумываясь подкрепиться. Иду пешочком и рассматриваю витрины, вдыхаю ароматные запахи пищи и не могу выбрать заведение. Когда выбор огромный – не всегда хорошо. Тем не менее зашел в небольшой ресторанчик, на витрине которого надпись, что он только открылся, цены на все снижены и владелец рад любым гостям. Как ни странно, подобная реклама не сказалась на количестве посетителей. Хотя ничего странного – если бы крупными буквами написали, что тот же обед в обычный день стоит рубль, а сейчас копеек семьдесят, то люди бы пошли. А недоделанный маркетолог написал, что рад любым гостям, соответственно посетители и не заходят, боясь встретить хрен знает кого.
– Доброго вам денечка, – приветствовала меня миловидная девушка, как только я порог переступил.
– Здравствуйте, – ответил, осматриваясь.
Столиков пятнадцать, из них три заняты. Имеется небольшая сцена для выступления певцов или артистов, но сейчас на ней никого нет, развлекать некого. Вполне вероятно, что вечером тут мест на всех желающих не хватит, уютный и небольшой ресторанчик.
– Что желаете? В связи с открытием у нас цены на все снижены на одиннадцать процентов! – не переставая улыбаться, сказала девушка.
– Мне бы сперва руки помыть, а потом уже можем обсудить меню. Это возможно?
– Да, – указала она на одну из дверей, – там туалет.
Ополоснул руки и вернулся, расположился за столиком у окна и стал ждать. Встретившая меня девушка что-то пыталась втолковать двум приблатненным типам. Те ее вроде и слушают, но между собой переговариваются и, насколько понял, ресторанчик своим считают.
– Сроку две недели, долг у тебя заверен адвокатом, никто не поможет! – потрепал девушку по щеке один из парней и, кивнув своему подельнику, направился на выход.
– Марта, зря ты перед Рябым кочевряжишься, – на весь зал сказал второй. – Проявишь к нему благосклонность – и в ресторане не протолкнуться будет, денежки ручейком потекут, да и долг он вполне сможет скостить. Это, как понимаешь, не мои слова – думай! – Парень надвинул на глаза картуз, сплюнул на пол сквозь зубы и, мурлыкая песенку под нос, заспешил за своим приятелем.
Девушка стояла и нервно кусала губу, на щеках красные пятна, глаза огромные, и в них такая безысходность, что хоть плачь. Нет, сентиментальности за собой не замечал, но тут мне вдруг захотелось помочь брюнеточке, так ее мысленно окрестил. На вид-то чуть старше меня выглядит, лет двадцать ей, не больше, а оказывается, уже хозяйка ресторана. Да, понимаю, что дела у нее плохи. Похоже, взяла денег на свое дело, а отдавать нечем. Эх, вряд ли ей могу помочь, если только пару советов дам, а там она уж пусть сама решает.
– Вы будете заказывать? – с тоской в голосе спросила Марта, подойдя к моему столику и наблюдая, как немногочисленные посетители резко засобирались.
