– Иван, это правда? – уточнила у меня девушка.
– Ну, вероятно, – пожал я плечами. – Как жил до недавнего времени в деревне и что делал – не помню. Но дело не в этом. Ночью сегодня мне приснилась эта встреча, и я увидел, как и чем можно болезнь побороть. Однако сон оказался странен, у него имелось несколько окончаний, и не все они вели к положительному результату.
– Не поняла, – оторопело проговорила графиня.
– Верю, что видение являлось пророческим, хворь вашу можно исцелить, но при определенных условиях, – попытался я витиевато объяснить, пройти по грани между правдой и ложью.
– И что же для этого нужно? – серьезно спросила Мария, а у самой вырвался печальный вздох.
– Догадываюсь, что обещали вам много и часто, – говорил я, но понимал, что говорю совершенно не то, чего от меня ждут. – Шанс есть, он маленький, даже мизерный, но справиться можно.
– Так чего требуется? Денег? – перебила меня графиня. – Сколько? Ты скажи, не стесняйся.
Честно говоря, ее вопрос загнал меня в тупик. Сколько в этом мире стоит буханка, или, как, наверное, тут принято, краюха, хлеба – мне неизвестно.
– Я не про деньги, – отрицательно качнул я головой. – Необходим покой, строгая диета и безукоризненное выполнение моих требований.
– Мальчик, а ты не слишком о себе возомнил?! – поднялась с лавки Мария, и в ее глазах появился лед.
Девушка смерила меня таким взглядом, словно ледяной водой окатила.
– Воля ваша, – развел я руками, – хотел как лучше, а получилось как всегда.
– Лаврентий! Мы уезжаем! – развернулась графиня и чуть не столкнулась нос к носу со слугой, который незаметно подошел и явно слышал наш разговор.
– Матушка, повремени, отдохни немного еще, – елейно улыбнулся он ей. – Я сам с юношей поговорю. Хорошо?
Сил у девушки явно не было, резко сдулась, и от праведного гнева следа не осталось, словно кто-то стержень вытащил. Мария вновь села на лавку и тяжело задышала, на лбу проступили бисеринки пота. Н-да, температура прыгает. Течение болезни в точности как у одного моего приятеля. Мы с ним учились в одном классе, после окончания школы пути-дорожки разошлись, а вернувшись из армии, я увидел опустившегося и старого человека. Роман успел пару лет отсидеть за хранение наркоты – начинал он с легкого дурмана, а заканчивал жизненный путь иглой в истерзанные вены. Тогда-то и изучил я эту болезнь, пытаясь помочь бывшему однокласснику и приятелю по детским играм во дворе. Но тот не желал отправляться на лечение, верил в народную медицину и в то, что с иглы может слезть в любой момент как захочет, но почему-то такого желания не испытывал. Возможно, он не хотел жить, но у меня, да и ни у кого, не вышло его вытащить.
– Графине морса бы клюквенного, – посмотрел я на знахарку.
– Принесу, – коротко ответила та.
– Как тебя зовут-то? – неожиданно спросила Мария, обращаясь к знахарке.
– Пелагея, – ответила та и пошла в сторону дома.
Лакей графини махнул мне в сторону экипажа – мол, отойдем, – я чуть кивнул ему в ответ, соглашаясь. Но Лаврентий вышел за изгородь и, поглядывая на меня, следую ли за ним, углубился в лес. Хм, он меня решил вдали от всех расспросить? Скорее всего, и кулаками захочет помахать. По походке не скажешь, что старик, в отличной форме, да и справиться с деревенским подростком, который в ответ и сдачи дать не подумает, легко. Ха, но я-то не тот и отвечу без раздумий. Жалею только, что мышц маловато, тело физической нагрузке не слишком подвергалось. Иду настороже, готовый в любой момент дать отпор. Ну, так и предполагал, Лаврентий с улыбкой на лице ко мне развернулся и правой в живот решил ударить. Увернуться я смог, от удара левой ушел и даже в стойку встал. Слуга графини склонил голову, оценивающе меня рассматривая, а потом сделал нырок в ноги. Подобного я ожидал, даже среагировать успел, но тело слушалось плохо, опрокинул он меня на спину и локоть на горло наложил.
– Говори! – яростно прошипел.
– Чего? – спросил я, оценивая собственные шансы.
Вывернуться не могу, сил не хватит, достать его ногами возможно, но пока решил подождать. Да еще простреливает пах, а про сломанные ребра и вообще молчу – дикая боль!
– Как и кто узнал, что мы тут окажемся? Чьи это происки?! – прошипел он мне в лицо и на горло надавил.
Интриги? Мля, больно! Да пошел бы он! Оттолкнулся ногами от земли, кулаками ударил его под ребра и одновременно попытался сделать кувырок назад. Цель – захват ногами шеи противника. Не рассчитал реакции Лаврентия: слуга, получив удары по ребрам, ослабил давление на шею и приподнялся. Ногами ему в голову попал и сразу же вбок откатился. Хотел вскочить, но получил по больным ребрам удар носком сапога.
– Сука!.. – вырвалось у меня с хрипом, а потом пара фраз, которых никак деревенский парень знать не может.
Лаврентий опешил, а потом попросил:
– Повтори, что сказал, и поясни значение!
Гм, да и слуге пара выражений неизвестна: это же армейский жаргон, связанный с оружием, которое кое-кому за такие деяния кое-куда засовывают. Первый прокол? За языком следить необходимо. А как это сделать, если тебя по сломанным ребрам бьют?!
– Какого хрена тебе от меня нужно? – лежа спросил я, наблюдая, как слуга в задумчивости отошел от меня на пару шагов и револьвер вытащил.
– Хм, этот вопрос тебе предназначен, – сказал тот и взвел курок.
До Лаврентия метров пять, даже в лучшей своей форме я ничего не сделал бы, а уж тут и говорить нечего. Странно то, что я предложил графине лечение, та не поверила, так чего ее слуга ко мне прицепился? Отправлялись бы домой – и дело с концом. Именно это и озвучил, но слугу не убедил.
– Тебе известно, кто родня у Марии Александровны?
– Да на хрен мне, – не договорил я и, сделав «круглые» глаза, посмотрел за спину Лаврентия и воскликнул: – Это еще что такое?!
Как и ожидалось, слуга непроизвольно повернул голову, я же, вскочив, не за деревом спрятался, а, «качая маятник», в два прыжка к нему приблизился и от души пнул ногой в пах. Лаврентий согнулся, сухо щелкнул выстрел из револьвера, пуля у моих ног в землю ушла. Два коротких удара в голову, без жалости и сожаления, слуга графини в глубоком нокауте отдыхает, руки раскинув, а я револьвером завладел и сел, опершись о ствол ели. Руки не дрожат, но курить хочется – спасу нет. Это все Макар со своими самокрутками – бросил же я года три как! Нет, стоило один раз сорваться – и все! Кстати, тело не родное, к табаку непривычное, а неодолимая тяга осталась, а это подтверждает, что зависимость психологическая. Побороть-то ее можно, но…
– Курить есть? – спросил застонавшего Лаврентия.
– Оружие отдай, – держа руку в паху, ответил мне слуга.
– У меня побудет, – хмыкнул я. – Мало ли, еще отстрелишь себе что-нибудь.
Слуга медленно сел и, покачиваясь, зашарил в кармане. Ну, не верю, что у него еще один ствол найдется. Ага, портсигар вытащил и в мою сторону кинул. Блин, между нами метра три, а Лаврентий умудрился недокинуть. А может, вновь драться изволит? Не, его покачивает – от нокаута еще не очухался.
