– Поглядите-ка! Проще не бывает. – Доктор Свенсон хлопнула в ладоши. – Теперь отдайте им ребенка. Тут уж они сами все знают.
Индейцы мгновенно забрали из рук Марины скользкого малыша вместе с увесистой плацентой и унесли. Вся семья, от мала до велика, спешила порадоваться новоприбывшему. Роды у лакаши были столь часты, что младенцам никто не умилялся. Однако этот кроха был не просто младенцем, а свидетельством свершившегося волшебства.
– Помните остальное? Массируйте матку. Это один из моих любимых этапов кесарева – восстановление порядка после хаоса.
Доктор Свенсон нагнулась, чтобы лучше видеть.
– Ребенка унесли, теперь это не наша проблема. Срочности уже никакой нет, работайте тщательно.
Из другого конца комнаты донесся плач новорожденного, и супруг, все еще не отпускавший руку жены, обернулся на звук.
– Добавьте кетамина, – сказала доктор Свен-сон. – Ей пока рано просыпаться.
Марина снова откачала кровь и стала крупными стежками зашивать роженицу – процедура такая же деликатная, как зашивание рождественской индейки. Помощница, оказавшаяся куда храбрее, чем можно было предположить, сообразительно передвинула рожки, и Марина принялась убирать учиненный ею беспорядок – зашила матку, вернула на место мочевой пузырь…
– А он молодец, – похвалила доктор Свенсон, кивая на озабоченного супруга. – Остался с ней. Такое не часто бывает. Многие уходят рыбачить. Иногда, узнав, что родился сын, приходят на него взглянуть – и все.
– Может, это их первенец, – предположила Марина.
– Я бы знала. Но не помню.
Марина завязывала последний узелок, когда принесли младенца, завернутого в желтую полосатую материю. Доктор Сингх вытащила шприц из руки матери и положила ребенка ей на грудь. Правда, женщина еще толком не пришла в сознание и лишь еле заметно шевелила ресницами, даже не пытаясь придержать малыша. Младенец был хорошенький, с пухлыми губками и черными бровками. Он то ли зевнул, то ли заплакал, и все умилились.
Марина с трудом встала с пола, растирая затекшие колени.
– Видите? – сказала доктор Свенсон. – Тяжело даже вам.
Марина кивнула, стащила с рук перчатки и посмотрела на свои залитые кровью руки, залитое кровью платье, на громадную лужу крови на полу, в которой она сидела.
– Господи боже, – сказала она и заглянула в сумку в поисках тонометра.
Доктор Свенсон успокоила ее:
– Вы не представляете, сколько бывает крови, когда ее старательно откачивают. Сейчас вытекло как раз сколько надо. Вот увидите, у нее все будет хорошо. У них обоих все будет хорошо.
Подошла помощница и накрыла роженицу вторым одеялом.
– Надо бы передвинуть ее на сухое место, – сказала Марина. – Нельзя же ей лежать вот так.
– Чего-то лакаши, конечно, не умеют, – сказала доктор Свенсон. – Например, делать кесарево сечение; тут нужны инструменты и квалификация. Но они прекрасно понимают, что больную женщину нельзя оставлять на мокром одеяле, и прекрасно умеют наводить чистоту. Сегодня вечером вы зайдете проверить ваших пациентов, и завтра тоже. Вы увидите, как они справляются со всем и без вас.
Женщина, кормившая ребенка грудью, когда они пришли, теперь отдала кому-то своего отпрыска и кормила новорожденного, пока мать спала на полу. Отец ребенка подошел к Марине, собиравшей в сумку хирургические инструменты, и легонько похлопал по спине и рукам. Потом подошли остальные, все, кроме кормившей женщины и роженицы, и проделали то же самое. Малыши занялись ее ногами, а старик потянулся и шлепнул по ушам. Марина, в свою очередь, постучала по спине своей помощницы, которая не морщилась и не отворачивалась во время операции, и в ответ та ласково похлопала ее по лицу тыльной стороной ладони.
– Пойдемте, – сказала доктор Свенсон. – У них это может продолжаться часами. Вернетесь домой с синяками похуже, чем у Пасхи.
Помочь доктору Свенсон спуститься на землю оказалось задачей не из легких, но внизу собралась такая толпа, что упади профессор с лестницы, лакаши просто подхватили бы ее на лету и отнесли на руках до лаборатории. Оказавшись внизу, Марина несколько минут отдыхала и переводила дух. Было ясно, что весть об их успехе уже разлетелась по деревне. Туземцы окружили женщин плотным кольцом, что-то восклицали, ударяя ладонью о ладонь, – доктор Свенсон запретила хлопать себя и Марину.
– Все вами восхищаются! – прокричала исследовательница сквозь шум и гам.
Марина засмеялась. Какая-то женщина сзади «застолбила» ее, ухватив за косу.
– Это лишь ваши догадки. Вы же не понимаете, что они говорят.
– Я хорошо понимаю, когда они счастливы. Может, я и не удавливаю подробностей, но, поверьте, есть много способов слушать, а я слушаю этих людей уже много лет.
Толпа продвигалась вперед, а с нею – и двое медиков.
– Они думают, что вы замените меня, – заявила доктор Свенсон, – так же, как я заменила доктора Раппа. Беноит рассказал им, что это вы убили змею, чтобы спасти Пасху, и что вы привезли змею для них. Теперь они увидели, что вы достали ребенка и сохранили жизнь матери. Они потрясены.
– Они этого не видели, – возразила Марина.
– Видели наверняка. – Доктор Свенсон показала пальцем куда-то вверх. – Они сидели на деревьях. Хирургический театр был набит до отказа.
Марина взглянула на сияющие лица лакаши. А если бы роженица умерла? Или умер ребенок?
– Я не смотрела наверх, – призналась она.
– И хорошо, что не смотрели, – не хватало вам еще разнервничаться из-за зрителей. Но вы прекрасно справились. Сразу вижу свою ученицу – классический Т-образный разрез, маленькое отверстие в матке. У вас твердая рука, доктор Сингх. Вы именно тот врач, у которого я хочу рожать.
Что?! Принимать роды у женщины, которая учила ее принимать роды?
– Когда вам придет время рожать, меня уже здесь не будет, – сказала Марина, и эта мысль ее успокоила. – Какой у вас срок?
– Чуть больше двадцати шести недель.
– Нет, нет, – заявила она. – Нечего и думать. К кому вы собирались обратиться?
– К повивальной бабке. Честно говоря, сначала я воображала, будто смогу родить в условиях максимально приближенных к туземным, но чем дальше, тем больше склоняюсь к тому, что потребуется кесарево. Сомневаюсь, что мой таз раздвинется. Жевание коры не обращает вспять процесс старения костей. Мне понадобится операция, и здесь больше нет никого, кому я могу это доверить.
– Тогда плывите в Манаус.
– Женщина моего возраста не может обратиться в больницу и рожать там. Возникнет слишком много вопросов.
– А мне кажется, женщине вашего возраста без больницы не обойтись. – Марина покосилась на доктора Свенсон и, видя, что та ее не слушает, начала опять: – Если бы даже я осталась здесь, – но, поверьте, я не останусь, – неизвестно, какие у вас могут возникнуть осложнения. Вы совершаете прорыв в медицинской науке – и собираетесь рожать в лагере на столе? Вы только что видели, как я выполнила свою первую хирургическую операцию за тринадцать лет. Для вашего случая моей квалификации явно не достаточно.
