– Насколько опасно ехать к хуммокка?
Доктор Свенсон прикрыла глаза ладонью.
– Думаю, они вас убьют.
…Андерс снял халат и надел куртку, висевшую возле двери. Заново повязал галстук, достал из стола портфель.
– Еще одно совещание, и я сдохну, – сказал он Марине…
Она взглянула в открытую дверь. Было еще совсем рано. И двух часов не прошло с тех пор, как Марина ела кору.
– Надо ехать немедленно.
– Поедете после того, как мы все обдумаем, – возразила доктор Свенсон. – Сначала надо выработать план действий.
Марина покачала головой. Она вспомнила, как Карен Экман говорила, что деревья действуют Андерсу на нервы. Настало время сойти с тропы и поискать его в чаще.
– Не думаю, что завтра что-то изменится, – сказала Марина и вышла из хижины.
Пасха поплелся за ней. Доктор Свенсон что-то кричала вслед, но Марина не вернулась. План действий можно обсуждать еще год. Марине хотелось лишь одного – сесть в лодку и плыть навстречу Андерсу и собственной судьбе. Мысленно она уже плыла по реке, течение тащило ее все дальше от лагеря, а на душе было спокойно. Пусть вода влечет ее, тянет на дно, поднимает к солнцу. Марина была готова положиться на волю реки, если та принесет ее к Андерсу. Однако перед тем как бежать на пристань, она заглянула в кладовую. Нельзя ехать к хуммокка с пустыми руками. Что же им предложить в обмен на Андерса? На дне одного ящика Марина нашла десять апельсинов и взяла их и арахисовое масло. На шею намотала, точно шарф, белую ночнушку Барбары, в надежде, что ей хоть чем-то поможет такой универсальный символ перемирия. Пожалела, что под рукой нет бус, пуговиц, ножей и краски – только шприцы, лакмусовая бумага, стеклянные пробирки с резиновыми пробками и бутылки с ацетоном. Она опустилась на ящик с консервированными фруктами, закрыла глаза и увидела, как Андерс сидит за лабораторным столом и листает определители птиц. Марина попыталась сообразить, что в этих краях может цениться так же высоко, как жизнь доктора Экмана. И вспомнила про раппы.
Пасха отправился с ней, хотя они никогда не ходили вместе к мартинам. Солнце пекло вовсю, хотя не было и девяти. Марина тащила с собой огромную корзину, которую нашла в кладовой, – лакаши плели их из толстых стеблей травы. Она еще ни разу не ходила к мартинам так поздно. В джунглях пели и кричали уже другие птицы, жужжали другие насекомые – дневная смена заступила на место утренней. Марина осторожно ставила ноги, помня о змеях, обвивающих древесные стволы и вплетающихся в гирлянды лиан. У нее не осталось права на ошибку. На краю рощи доктор Сингх остановилась на минуту. Наклонившись, подолом платья вытерла пот с лица. В дневном свете кора казалась светлее. Марина обвела рощу взглядом, стараясь хорошенько запомнить. Потом сорвала рапп, показала Пасхе и положила в корзину. Стала рвать другие раппы. Мальчик пошел к другим деревьям, брал по нескольку грибов из-под каждого ствола. Вскоре индейская корзина стала похожа на волшебный сундук, полный нежно-голубых драгоценных камней. Сколько бы они ни рвали грибов, меньше их не становилось. Может, в этом был секрет раппов. Прежде Марина даже не осознавала, сколько их здесь. Защищать раппы означало защищать и племя лакаши, и мартины, и препарат от бесплодия, и вакцину от малярии, при том что никто не знал, откуда раппы берутся. А кто защитит Андерса? Если грибы помогут его спасти, значит, Марина будет рвать грибы. Корзина наполнилась, но почти не потяжелела. Марина прикрыла раппы ночной рубашкой и пошла назад.
Она понимала, что грибы – ее главный козырь, но велела Пасхе захватить на всякий случай арахисовое масло и апельсины. Все это Марина сложила на палубе понтонной лодки.
На пристань пришли Томас и Беноит.
– Я не могу поверить тому, что мне сообщила доктор Свенсон, – в голосе доктора Нкомо явственно звучала паника. – Что думает о нас Андерс? Ведь мы даже не пытались его отыскать.
– Мы просто не догадывались, что он жив, – возразила Марина.
Томас взял ее за руку.
– Я поплыву с вами.
Лакаши уже прибежали на берег и приготовились прыгать в лодку.
Доктор Свенсон все рассчитала как следует. Позвала Томаса, как только Марина ушла, все рассказала и велела отправляться с доктором Сингх к хуммокка. Угрызения совести, лишь усиленные простодушием, не позволили доктору Нкомо отказаться. Но ему не суждено было отправиться в это путешествие.
– Андерс – мой друг, – заявила Марина, сжав тонкие пальцы Томаса. – Я приехала сюда ради Андерса. Поэтому поплыву одна.
– Я все понимаю. Но ведь он был и моим другом, поэтому я тоже должен его искать. Да и на каком языке вы собираетесь вести переговоры?
– Вы тоже не знаете языка хуммокка, – возразила Марина.
– Я объясняюсь с Беноитом, а язык лакаши ближе к хуммокка, чем ваш английский. Я не хочу ждать тут, на пристани, и гадать, что случилось с вами и жив ли Андерс. – Лицо доктора Нкомо светилось таким праведным пылом, что было больно смотреть. – Мы уже обещали доктору Свенсон, что поплывем с вами.
Беноит кивнул – утвердительно, но не слишком уверенно. Похоже, парень не совсем понимал, что именно пообещал доктору Свенсон.
– Пока вы будете раздумывать, о поездке узнает Ален Сатурн, – сказал Томас. – Он настоит на своем участии. Хуммокка всегда его интересовали. Нэнси, сами понимаете, не отпустит мужа одного. Придется взять и ее. Тогда и доктор Буди не согласится сидеть тут и ухаживать за доктором Свенсон, хотя я могу и ошибаться. Если Буди попросится с вами, тогда придется брать и доктора Свенсон. Устроим ей на палубе лежанку из одеял.
Если Андерс жив, если он и вправду у хуммокка, получается, что он там уже несколько месяцев. Марина не хотела, чтобы ее друг провел в плену еще хоть одну ночь.
– Ладно, – согласилась она наконец. – Договорились.
Главное – немедленно отплыть. А уж кто с ней поплывет, не так важно.
Обрадованный благополучным завершением переговоров Томас заявил, что нужно найти подходящие дары для обмена. Марина сообщила про арахисовое масло и апельсины, но умолчала о грибах.
– Надо бы чего-нибудь еще, – заметил он, уныло взглянув на десять жалких фруктов. – Впрочем, мы обставим церемонию как можно торжественнее. Скажем: «Мы привезли подарки» и «Отдайте нам белого человека».
Томас сказал Беноиту эти две фразы по-португальски, и тот произнес их близкий перевод на языке лакаши. Стоя на пристани, все трое повторили волшебные слова много раз.
Марина молилась про себя, чтобы лингвист оказался прав, чтобы непримечательный язык лакаши происходил из того же корня, что и языки соседних племен. Правда, она сомневалась, что тот лингвист сталкивался когда-нибудь с хуммокка. Беноит пытался объяснить чрезмерно любопытным соплеменникам, что ни подарки, ни белый человек их не касаются. Четко проговаривая каждый слог, Марина старательно впечатывала в память чужие слова – «Мы привезли подарки. Отдайте нам белого человека».
