Книга Молоко без коровы. Как устроена Россия , страница 17. Автор книги Денис Терентьев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Молоко без коровы. Как устроена Россия »

Cтраница 17

Для Маркелова потеря одной фирмы еще не приводит к разорению. А для большинства малых предпринимателей арест счета – это конец. В этой ситуации только 1–2 % смеют идти в суд, подавать иск к налоговой и судиться года два.

Когда-то в карельской таможне работало пять человек: они смотрели товар, заполняли декларацию – и ты поехал. Сейчас служба возросла до 600 сотрудников, которые требуют собрать стопки документов, сотни подписей и печатей, а товар вовсе не смотрят. Маркелов вспоминает, как завозил китайский трубогибный станок из Финляндии: «Таможня докопалась, не является ли он станком двойного назначения. Чтобы развеять их сомнения, я должен показать, как аппарат выдерживает напряжение в 60 килоньютонов: поставить его на бетонную основу у пограничного поста Вяртсиля, найти в лесу электропитание на 380 вольт, вызвать из Китая наладчика, сделать заявку в Минбороны, дождаться, пока оно пришлет комиссию. И никак иначе!»

Я спрашивал Вадима Маркелова, почему он продолжает работать в Карелии. Он отвечает, что Петрозаводск – еще не худший вариант, поскольку здесь десятки проверяющих структур не связаны в спрут. Но вот в 2018 г. я читаю его эмоциональный пост в «Фейсбуке» о том, как его знакомый по Карелии предприниматель перерегистрировался в Петербурге, когда его вконец заклевали проверками: «Глава налоговой района, где он зарегистрировался, лично пообщался с ним. Потом его проверили, как платится вбелую зарплата, какая дисциплина платежей, и его похвалили. Потом глава налоговой высказал свое мнение: побольше бы таких компаний к нам переезжало. Вот уже пять лет никто его лишний раз никуда не дергает. Как он мне рассказал, работается ему комфортно, и он ни о чем больше не жалеет». А другой маркеловский коллега в Питер засобирался после того, как в Карелии ему предложили добровольно найти у себя нарушения и заплатить 6 миллионов: «На его справедливое возмущение показали ему копию его ПТС на БМВ Х6. Якобы из этого следует, что у него есть свободные деньги, а значит, он что-то утаил от отчетности и должен делиться».

Сам Маркелов пишет, что подумывает уйти в Китай или Финляндию: «В России не существует аргументов в пользу производственного бизнеса: здесь самые дорогие сырье, электроэнергия, рабочая сила. Да, финский рабочий получает больше нашего, но за ним не нужно постоянно следить и оценивать качество его работы. Вокруг моего завода – несколько рядов колючей проволоки, 64 видеокамеры. Ведутся журналы, нанимаются кладовщики. Я не знаю иностранцев, которые развернули бы бизнес в России: разве что на 2–3 года заходят». Чтобы не разориться на тарифах на электроэнергию, ему пришлось построить собственную мини-электростанцию: «Для того чтобы заниматься бизнесом, нам приходится одновременно участвовать в десятках судебных процессов. Мы держим в штате компании огромное количество юристов, которые бьются в судах. Не каждая фирма может себе это позволить. Мы выросли до определенного состояния, набрали ресурс для того, что держать удары. А эти удары сыплются на нас постоянно».

Проверка на заводах

Из рассказа Маркелова может показаться, что в Карелии сложилась пиратская властная система, которая даже в России выглядит одиозно. А в Петербурге что-то вроде нейтральной Швеции, куда мечтают попасть беженцы из охваченных войной соседних стран. Но такая аналогия вряд ли уместна: в Карелии за последние 10 лет сменилось уже три губернатора. Последним пришел бывший глава Федеральной службы судебных приставов Артур Парфенчиков, который, как никто, должен понимать специфику наездов на бизнес. Но предприниматели не видят особых изменений и прямо называют одну из главных причин: федеральное подчинение ревизоров, которым карельские власти не вправе запретить «кошмарить бизнес».

Тем не менее мы рассматривали ситуацию в Калужской области, где губернатору Анатолию Артамонову удалось привлечь десятки крупных компаний, пообещав защиту от наездов. Но из этого не следует, что губернатору посчастливилось полностью одолеть явление: на порталах малого и среднего бизнеса Калуги полно рассказов под стать маркеловским. И вряд ли стоит ожидать, что в такой централизованной стране, как Россия, какому-то региону удастся изменить общие правила игры. Скорее можно говорить о региональной специфике давления на бизнес. Перерегистрированный в Петербурге карельский предприниматель может годами спокойно работать не потому, что система контроля правильно выстроена, а лишь из-за того, что у нее пока не дошли до него руки. В мегаполисе небольшой фирме проще «потеряться». Да и подход у ревизоров разный.

Григорий Соломинский, сопредседатель Ассоциации предпринимателей малого и среднего бизнеса Петербурга, устал говорить о проблемах коллег. Все это уже было, и нет ничего нового под солнцем. В городских тендерах побеждают только «свои». Земля и лучшие павильоны у станций метро – только «своим»: «Количество и жесткость проверок растут, несмотря на все отчеты, будто чиновники облегчают нам жизнь. Едва ли не все комитеты Смольного набрали в «уличные отделы» новых сотрудников, как правило, крепких активных мужчин. Когда-то за порядком следили только пожарные, энергетики да санэпидемстанция, а сегодня приходят даже из Комитета по взаимодействию со СМИ. Казалось бы, при чем здесь они? Оказывается, в их ведении наружная реклама, а значит, можно докопаться до любой вывески по одному из десятков критериев. При чем здесь Комитет по охране памятников? Так в Питере 6 тысяч исторических зданий, при желании любой магазин на первом этаже может «портить исторический вид» или «разрушать культурное наследие». Комитет по имущественным отношениям объединил своих бойцов в некий Центр повышения эффективности. При этом попробовали бы вы согласовать летнее кафе в спальном районе: обычно это занимает долгие месяцы из-за… нехватки сотрудников!»

Если на вашем кафе три вывески установлены с несущественными нарушениями, вы огребете сразу три штрафа. Их размер варьируется от 30 тыс. до 1 млн рублей в зависимости от настроения ревизора. Энергетики могут запретить открывать летнее кафе, если под ним проходят какие-либо трубы. Хотя передвинуть при необходимости столик в сторону куда проще, чем частный автотранспорт, который здесь обычно паркуется. По словам Григория Соломинского, бизнес, разбив лоб, уходит в подполье, в гаражи: «Мы проводили исследование: после закрытия легальных точек в спальных районах Петербурга, возникают нелегальные, которые упрямо не замечает полиция. Государству это надо?»

Но ведь логику государства определяют живые люди. А они входят в различные группы интересов. Со стороны государственному человеку незачем убивать малый бизнес, который платит хоть какие-то налоги, подати и взносы. Но как члену группы интересов ему выгодно заниматься «сокращением налогооблагаемой базы», чтобы поменьше возиться с регистрацией и контролем. К тому же лучшие освободившиеся «точки» занимает крупняк из «своих». А работать с одним юрлицом куда проще, чем с десятью. У федеральной власти как института в условиях санкций, тающих резервов и дешевой нефти вся надежда именно на «новый НЭП» – предпринимательскую активность миллионов. Но первые лица как группа интересов хотят оставаться у власти как можно дольше. А для победы на выборах в регионах им необходима лояльность местных элит – а значит, нельзя часто бить их по рукам. В эпоху дорогой нефти Кремль просто отдавал регионы в кормление наместникам, которые старались максимизировать прибыли. Поэтому поведение чиновников, которое описывает Маркелов, абсолютно логично: не вкладываться в туманное будущее, а монетизировать власть прямо сейчас.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация