Книга Молоко без коровы. Как устроена Россия , страница 81. Автор книги Денис Терентьев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Молоко без коровы. Как устроена Россия »

Cтраница 81

Историк Сергей Ачильдиев предлагает такое объяснение: «Левада характеризовал «советского человека» как созданного из системы запретов, а не мотивации к достижениям. Но как же тогда передовая советская наука, культура, полеты в космос и первые места на Олимпиадах? Социологи часто преувеличивают влияние государства на жизнь людей. Одним из плюсов советской системы была возможность заниматься своим делом, не доказывая каждые 20 минут свою эффективность. Никто не требовал от математика выйти на самоокупаемость, иначе его кафедру через полгода закроют. При всех гонениях на инакомыслие, врач мог оперировать, а писатель писать. Кто-то скажет: посмотрите, какую ахинею публиковали в советских литературных журналах. Но эта ахинея часто была этапом роста мастеров, которыми мы теперь гордимся. А если бы не широкий ассортимент тех журналов, они бы и писателями стать не решились. Выбирая сферу деятельности, человек чаще исходил из своих природных склонностей и реже из предполагаемого дохода, находящегося в диапазоне 150–200 рублей. Главный нынешний страх потери работы, статуса и куска хлеба, боязни не прокормить детей и не найти денег на операцию для родителей, советского человека практически не тревожил. И ностальгия по СССР, которую испытывают многие россияне, связана с этим ощущением определенности, а не с бытовым комфортом и местом страны в мире, которое в реальности мало кого беспокоило».

По мере того как социология в России становится все более придворной, растет и число исследований, где нынешний россиянин выглядит копией своих отцов и дедов. Любопытный тренд, отмеченный даже в крупных частных компаниях: у молодых сотрудников главный мотив – не деньги, карьера или ответственность, а интерес. Интерес даже не к задачам, а к времяпровождению на рабочем месте: покурить, пообщаться, пофлиртовать – точь-в-точь как в рязановском «Служебном романе». Немалое число молодых уверены, что удачные знакомства или родственные связи куда важнее для карьеры, чем собственная эффективность. Кто из сверстников сам заработал на крутую тачку, а кому помогли родители? Кто из молодых предпринимателей создал свой бизнес с нуля, а кто получил его по наследству? То-то же!

Вместе с тем логично задаться вопросом: а как 28 постсоветских лет могли не оставить широкого и глубокого следа в менталитете людей? Ведь россияне пережили невиданный всплеск алкоголизма и наркомании в 1990-е, испытание заграничными поездками и потребительским бумом в 2000-е. В корне изменили жизнь Интернет и мобильная связь, де-факто положившие конец монополии на информацию. Размер зарплаты лишился верхнего потолка, при этом никто не гонит тебя на работу: есть деньги – живи, как хочешь. Возможно ли при таких фундаментальных изменениях остаться прежним?

Социологи давно заметили: Союз чаще идеализирует молодежь, которая его не застала, чем зрелые люди, успевшие хлебнуть первомайских демонстраций и очередей за колбасой. У последних ощущение травмы встречается не реже, чем ностальгия. Как мы уже заметили, именно в «благополучные» застойные годы выросло число детдомов, откуда иностранцы забирали ребят в семьи чаще нас самих. А после «закона Димы Яковлева» разгрузили эти детдома миллениалы – «беспринципное» постсоветское поколение.

В социологии «миллениалами» (или поколением Y) называют родившихся в 1982–2000 гг., пришедших на смену «реформенному» поколению X, появившемуся на свет в 1968–1981 годах. Согласно классическому определению Карла Мангейма, поколением считаются те, кто переживает одни и те же влияния, а не проживающие один и тот же хронологический период. Как отметил Левада, в 1990-х гг. советский человек никуда не исчез, несмотря на воцарение потребления и утрату «советских координат». Зато в начале 2000-х, когда первые миллениалы окончили школу, молодой человек вдруг стал другим. Хотя на дворе не наблюдалось значимых политических и социальных изменений, произошел разрыв преемственности поколений, совершенно не похожий на обычную проблему отцов и детей.

Автор одного из самых свежих и подробных (15 тыс. респондентов в возрасте от 15 лет) исследований миллениалов – профессор Вадим Радаев НИУ ВШЭ. Уверенность, что с «новыми взрослыми» происходит что-то особенное, развилась у Радаева с пониманием, что они почти не пьют алкоголь. Это был важнейший индикатор перелома, поскольку до миллениалов каждое последующее поколение пило больше предыдущего. Радаев предположил, что это отложенное потребление, и миллениалы еще свое выпьют. И ошибся: «Маркетологи часто идут впереди социологов: производители алкоголя выяснили, что пик потребления молодыми пройден, причем на уровне значительно меньшем, чем предыдущими поколениями. Вероятно, в ближайшие годы уйдет в прошлое традиционная алкогольная культура, рычаги и особенности которой многим так близки» .

Вырождается и табачная культура с традиционным «стрелянием» сигаретки у незнакомого человека: миллениалы курят на 20 % меньше предыдущего поколения. Причем сокращение почти целиком произошло за счет мужчин: девушки курят даже чуть больше своих родителей. Зато оба пола предпочитают активный досуг, но сбор грибов не сопряжен у них с употреблением спиртного. Они если и не соблюдают строгих диет, то хотя бы задумываются, что и когда едят.

Полнейшей туфтой оказалось представление, будто миллениалы не вылезают из компьютеров – они как раз очень активны в реальных встречах. Да и сотни френдов в соцсетях – это тоже общение. Кроме того, миллениалы читают больше книг, чем предыдущее поколение. Да-да! А стоны издателей по поводу снижения продаж литературы мало о чем говорят: при цене бумажной книжки от 500 до 1 тыс. рублей, тексты чаще скачивают из Интернета или передают «бумагу» друг другу. Да и на родительских полках полно Пушкина и Гоголя. И это не говоря о том, что чтение блогов и телеграм-каналов не менее информативно с точки зрения формирования мышления.

На миллениалах споткнулась даже теория акселерации: в XX веке каждое поколение было крупнее предыдущего, но сейчас этого не прослеживается. А из того факта, что они позднее своих родителей идут работать, вступают в брак и заводят детей, вовсе не следует, что они «тормоза». Зато они дольше и усерднее учатся: мало им институтов, платят деньги за дополнительные программы и познавательные мероприятия вне вузов. А в своих детей настроены вкладывать деньги, воспитывая индивидуальность. Они даже сделали самыми распространенными именами Егора, Никиту, Василису и Диану, которых в советские времена еще поискать. Их родители, может, и не поверят, но миллениалы разборчивее в сексе, чем они сами, среди них значительно меньше контактов по пьяной лавке. Впрочем, и самих контактов меньше.

Не прослеживается в молодых и «возрождения веры». Социологи фиксируют снижение религиозности независимо от конфессии, и не видно факторов, способных эту тенденцию переломить. Зато миллениалы – вполне себе карьеристы. Но есть важный нюанс: большинство работает ради повышения благосостояния, а вовсе не для «реализации своих возможностей». Они составляют 35 % потребителей на рынке, а по одежде – все 40 %. Им, как ни странно, наплевать на бренд, но они готовы переплатить, если часть средств пойдет на какое-нибудь хорошее дело. Они хотят чувствовать себя комфортно во всех смыслах, и их трудно, как советских предшественников, развести на слово «надо». Зачем надо? Кому надо? Хотя миллениалов сложно затащить на огород, у них не наблюдается недостатка энергии, чтобы «наследовать землю». Они с юных лет не боятся ездить по всему миру без групп, гидов и туров. Зачастую имея минимум денег в кармане, живут в хостелах с 12 соседями-иностранцами в комнате, устраиваются на ночлег к незнакомым людям другой культуры. Кто скажет, что в них «пропал дух авантюризма»?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация