То, чего больше всего боялась семья Бессамори, стало частью реальности.
– Родила?! – вскрикнула Кантана. – Но ведь срок ещё не подошёл! Ей носить ещё половину сезона!
– Так бывает, – Зейдана сжала губы. – И это опасно. Думаю, ты понимаешь, чем. Ребёнок очень мал и слаб.
– Но если это девочка, – Кантана захлебнулась в догадках, – значит… Через семь дней Посвящение заберёт Элатара?!
Зейдана молча кивнула, подтверждая догадки. В глазах её засверкали слёзы. Непокорный медовый локон выбился из пышной причёски и скользнул волной по виску.
– Брат мой! – простонала Кантана на надрыве. – Почтенные Покровители, за что?!
– Мы будем сильными, сестра, – Зейдана положила руки на плечи Кантаны и попыталась натянуть свою обычную улыбку. – Мы должны радоваться этому событию, помнишь?
– А если девочка не выживет?! Что станет с Дериадэ?! – выплюнула Кантана.
Невыносимая волна жара поднялась к горлу: говорить это при сестре не следовало. Однако во взгляде Зейданы не появилось укора или злобы. Лишь уголки губ слабо дрогнули. Едва уловимо…
– Я ведь всё ещё жива, верно? – пробормотала Зейдана растерянно. – Глубокие раны не затягиваются, но время стирает память. Время – лучший лекарь, Кантана.
Кантана виновато опустила взгляд. Румянец ошпарил щёки.
– Прости меня, сестра, – прошептала она, – не понимала, что говорю…
– Думай прежде, – Зейдана с горестью склонила голову.
Громко хлопнув дверью, Кантана переступила порог и погрузилась в пространство огромной гостиной. Приятный запах воска и затушенных фитилей наполнял воздух. Свечи здесь гасили редко: плющ, обвивший стены дома снаружи, занавешивал окна плотной сетью.
Полумрак принял её, затянув в свои объятия. Золочёный орнамент обоев улыбнулся вензелями завитков. Велюровые кресла у дальней стены протянули точёные ручки красного дерева, приглашая принять покой.
Рояль в затенённом углу скалился рядом пожелтевших клавиш. Кантана провела ладонью по растрескавшейся полировке крышки. Пальцы игриво коснулись клавиш: звук аккорда, задрожав трепетной бабочкой, взмыл под потолок и резко оборвался.
Новость, которую сообщила сестра, не шла из головы. Ещё вчера Кантана горделиво рассказывала Тилен о старшем единокровном брате. Рассказывала, даже не подозревая, что через восемь дней Элатар уйдёт к Покровителям. Сильная, коренастая фигура брата возникла перед глазами. Элатар шёл навстречу, сдержанно улыбаясь; лукавые янтарные глаза его излучали тепло.
Таким он ей и запомнится.
Порыв ветра, летящий из сада, распахнул дальнее окно. Линии света тонкими полосами протянулись по роскошному шерстяному ковру. Солнечные блики застыли на ступенях лестницы, бегущей на второй этаж, размазались по кованым перилам.
Кантана ещё раз погладила клавиши, и вереница нот сорвалась с кончиков пальцев. Интересно, каково сейчас Элатару? Каково это: знать, сколько часов и дней тебе осталось жить?
Каково это: знать, как именно ты умрёшь?
Большие часы над роялем предательски тикали, отсчитывая секунды до неизбежного.
Как же хотелось забыть ужасную весть! Вычеркнуть её из памяти раз и навсегда и проснуться наутро с абсолютно пустой головой.
Но ещё больше хотелось распахнуть дверь и выпрыгнуть в голую пустоту четвёртого сезона. И убежать прочь. Без остановок, не оглядываясь назад, оборвав все нити…
Кулаки размашисто ударили по клавишам. Полно!
Рояль отозвался пронзительным завыванием диссонанса.
Кантана заплакала вместе с ним.
5
– Так значит, через шесть дней твоего брата отправят к Покровителям? – Тилен закусила полную губу. Холодный ветер безжалостно ерошил её русые волосы.
Кантана нехотя кивнула:
– Представляешь! Ну кто, кто всё это придумал?!
Они пересекали поле, поросшее дикой календулой: две чёрные фигуры на сером холсте неба. Огненные звёздочки цветков вокруг купались в алчных лучах солнца, загорались яркими вспышками среди пожухших трав. Пронизывающий ветер, дующий с севера, нёс с собой запах сырости и холодное дыхание океана. Угрюмое межсезонье стояло на пороге, протягивая костлявые пальцы в поднебесье.
– Ничего не поделаешь, – вымолвила Тилен, пытаясь поймать на лету подол чёрного платья. – Вам придётся подчиниться и смириться. Так прописано в Положениях.
– Мало ли, что там прописано, – процедила Кантана, борясь с нахлынувшим возмущением. – Твоя мать же не блюдёт Положения? Иначе она давно уже отдала бы тебя Совету.
Кантана стряхнула с подола сухие листья. Ветер подхватил их и унёс волоком назад вместе с густыми клубами пыли.
– А твоя блюдёт что ли? – Тилен приподняла бровь. Её кожа лоснилась в солнечных лучах. – Или ты думаешь, что она всегда говорит правду? Может, её третий муж сбежал, когда узнал об измене? По твоей внешности уж никак не скажешь, что твой отец – блондин.
– Моя мать – в Совете, – проворчала Кантана. Она не могла терпеть, когда тема разговора затрагивала вопрос её появления на свет, хотя прекрасно понимала, что не всё с этим чисто. Достаточно было увидеть в зеркало свою смуглую кожу, чёрные вишни глаз и смоляные волосы. – Там – только Избранные.
– Свежо придание! – фыркнула Тилен, вздёрнув в небо острый нос.
Какое-то время они шли молча, разгоняя развевающимися платьями сухую пыль. Длинноногие грачи бесстрашно сновали мимо, выискивая меж травяных стеблей птичьи лакомства. Глаза их походили на смоляные бусины.
– У тебя бывает так, что магия выходит из-под контроля? – неожиданно пробормотала Кантана.
– Нет, – ответила Тилен, – но такое случается у тех, кто плохо обучен. Мама говорила, что вокруг посвящённых девочек, которые не обучаются в Наставнях, порой происходят страшные вещи.
– У меня всё чаще, – призналась Кантана. – В основном, тогда, когда налаживается кровная связь. Я боюсь, что мама узнает.
– Да уж, – Тилен шмыгнула носом, – твоя мать – не моя. Она точно не сделает скидку на родство и четвертует тебя собственными руками.
Кантана тяжело вздохнула, подняв глаза в серую мешковину неба. Стаи птиц в вышине тщетно рвались к югу, собравшись в дружные косяки. Их вёл за собой птичий инстинкт самосохранения. Однако, он жестоко обманывал их: после Возмездия живых земель к югу от Девятого Холма не осталось – об этом знали даже маленькие дети.
– И что ты намерена делать дальше? – снова подала голос Тилен.
– Не знаю, – пожала плечом Кантана. – Зейдана посоветовала колдовать до изнеможения, пока никто не видит. Чтобы выжать все силы. Но это не всегда помогает.
Иссохшее поле, пестрящее оранжевыми цветками, осталось за спиной. Тропа преломилась под прямым углом и побежала по краю обрыва, утопая в лохматых пучках вереска. Опасная линия тянулась вдоль побережья, достигая горизонта. Край надлома огораживала металлическая сетка. Ниже, растянувшись на долгие километры, лежала лишь Пропасть – место постоянного обитания ссыльных.
