По щеке Мии покатилась слеза. Солнечный блик превратил капельку в драгоценный бриллиант.
– Она мне не нравится, – произнесла Миа полушёпотом.
– Мне тоже, – признался Нери. И, впрочем, не лгал. – Но выбора у нас нет.
– Моя мама поднимет шумиху в прессе. Нас быстро найдут, – Миа, задыхаясь от волнения, упорно перечисляла аргументы. – Я хочу убежать, пока она не видит.
Нери, подчинившись мимолётному инстинкту, обхватил личико Мии ладонями и провёл большими пальцами по гладкому шёлку кожи. Щёки Мии были холодными и влажными, то ли от осенней росы, то ли от слёз. Нери мягко, но настойчиво приподнял её подбородок. Два разных, отчаянно блестящих глаза умоляли… Он изумился сам себе: впервые в жизни позволил себе вольный и интимный жест по отношению к девушке. Какая-то важная его часть словно осталась там, за чертой. В Иммортеле…
– Нет, Миа, – коротко ответил Нери, по-прежнему глядя ей в глаза. Он уже не чувствовал смущения: лишь отчаянную решимость, которую должен передать ей. – Мы останемся.
Проснувшийся холодный ветерок зашумел ветвями кустарника. Туман постепенно рассеивался.
– Тогда оставайся ты, – Миа обхватила запястья Нери окоченевшими ладонями, но руки его не сбросила, – а я пойду.
– Я теперь в ответе за тебя, – Нери склонил голову и попытался улыбнуться, – не думай, что я позволю тебе нарваться на опасность.
– Боюсь, что мы уже нарвались, – Миа смущённо опустила глаза и неуверенно погладила его руки.
Горячая волна нежности захлестнула Нери, занавесив взгляд трепещущей пеленой. Кровь безумной канонадой застучала в висках.
– Не подводи нас, Миа, – прошептал он, склоняя голову ей навстречу.
Лицо её было так близко, что Нери мог отчётливо разглядеть мелкие веснушки, рассыпавшиеся по переносице. Горячая слеза сорвалась с ресниц Мии и заскользила по щеке, оставляя за собой блестящую дорожку. Неуклюже перекатившись через палец Нери, она продолжила свой путь по подбородку.
«Безумие, чистое безумие, – пронеслось в голове у Нери. – Мы ведь знакомы лишь два дня! Не рановато ли для второй степени?». Впрочем, больше не было ни страха, ни стыда. Он впервые понимал, что нужен кому-то, как воздух, и это непередаваемое чувство пьянило его. Неведомая сила вела его, погрузив в свои обжигающие объятия, и он отчаянно хотел поделиться ею с Мией. Сможет ли он подарить ей крылья, заставить её ожить?..
Нери приблизился на недозволенное расстояние, обдав её лицо теплом своего дыхания. Нежная кожа Мии пахла свежестью и дождём. Пухлые губы жадно приоткрылись ему навстречу.
Недвусмысленное покашливание вывело его из состояния прострации, остановив в пяти миллиметрах от лица Мии. Та испуганно отпрянула, оттолкнулась руками от его груди, и, потеряв равновесие, чуть не угодила в розовый куст.
На тропинке, меж голых древесных стволов, стояла, уперев руки в бока, Кантана. Бархат её многострадального платья мягко переливался в утреннем свете, серебрясь ниточками библиотечной паутины.
– Я думаю, нам лучше выйти к дому всем вместе, – вымолвила она неуверенно. Тень сомнения заскользила по её лицу. – Не пугайтесь и не подавайте виду, что волнуетесь.
7
– Смелее, – прошептала Кантана, раздвигая поросль вечнозелёного кустарника. Колючий шип вспорол её кожу, прочертив кровавую дорожку по ладони. Но мелкая травма не стала помехой: её внимание сейчас было направлено совсем в другую сторону.
Две женщины деловито копошились у лестницы вдалеке, разбирая корзины с продуктами. Два ярких платья – ультрамариновое и оранжевое – горели, прожигая плёнку тумана, на фоне уснувшей природы, как огни маяков в непроглядной темени.
– Та, что в оранжевом – моя мать, – пояснила Кантана, повернувшись к гостям. – Госпожа Анацеа Бессамори. Она справедливая женщина, но у неё тяжёлый нрав. Ничего не говорите, пока она сама не спросит.
– Угу, – Нери, кивнув, сжал руку Мии. Хотя бы один из них должен научиться молчать и держать себя в руках. Хорошая возможность поработать над собой!
От самого края клумбы к парадному входу бежала, извиваясь, мощёная дорожка. Кантана, приподняв платье, перешагнула через высокий бордюр. Выбравшись из плена густой поросли, она жестом пригласила Нери и Мию.
– Ты правда думаешь, что так будет лучше? – Миа стрельнула лукавым взглядом в Нери. Ссадина на её щеке горела, как стоп-сигнал.
– Пойдём уже… – пробасил он. Резерв сил был практически исчерпан.
Путники цепочкой двинулись к цели, прижимаясь к каменной кладке под покровом тени. Туман трепещущей дымкой обволок их лодыжки.
Дразнящая свежесть сосновой хвои наполняла воздух. Старая, подёрнутая моховыми порослями стена казалась бесконечной. Пёстрые камни кладки мелькали перед глазами, заставляя голову кружиться.
– Положитесь на меня, – шептала Кантана. – Я знаю, как разговаривать с ней. Не вздумайте вмешиваться.
Заговорщики вышли из тени и пересекли площадку с громоздким вазоном посередине. Стебли многолетних трав перевешивались через край, отделанный витиеватой лепниной. Мощёный участок двора окружали голые плодовые деревья.
Услышав шаги, женщины оставили корзины и обернулись. Два платья зашуршали складками тяжёлой ткани. Две пары одинаковых, широко распахнутых глаз окинули гостей непонимающим взглядом.
Кантана замялась, отступив на пару шагов. Вытянутая тень, отпечатавшаяся на тротуаре, повторила её движения. «Не справится», – в ужасе подумал Нери. Сердце болезненно сжалось. От одной мысли о том, что им с Мией придётся искать прибежище в другом месте, стало тошно и холодно. Тело настойчиво требовало хорошего отдыха и сна.
Глава клана Бессамори склонила голову, разглядывая спутников. Молодая пышная женщина в ярко-голубом платье спряталась за её спиной и робко отступила к крыльцу, желая предоставить Анацеа право первого слова. Шёлковые медовые косы и круглые щёки делали молчаливую спутницу Анацеа похожей на ангела с допереломных полотен.
– Чем ты удивишь меня на этот раз, дочь моя? – нарушила неловкую тишину Анацеа. Голос её был низким и ровным; каменную безмятежность лица, обрамлённого завитками каштановых локонов, не трогала ни одна эмоция. – Вижу, ты привела мне гостей с утра пораньше.
Кантана покорно опустила голову и завела руки за спину, словно принимая покаяние за свой поступок.
– Позволь объяснить всё с начала, мама, – с несвойственной ей робостью проговорила она.
Подогрев страх спутников пятью секундами гробового молчания, Анацеа кивнула. Едва заметная улыбка тронула уголки её губ, однако широко расставленные янтарные глаза по-прежнему сквозили холодом.
– Вчера, гуляя в городе, я встретила свою старую подругу Мию, – Кантана сложила руки на груди. Голос её звучал спокойно и уверенно. – Она и её брат Нери просили милостыню на площади. В детские годы мы вместе с Мией посещали Наставню. Но их клану пришлось бежать на Третий Холм. Мать Мии и Нери недавно умерла от ветрянки, и они вынуждены были вернуться к месту своего рождения…
