– Месть – святое дело, – парировал блондин, ещё сильнее выкручивая запястья.
Пронзительная боль разрядом полетела по нервам. Свет вокруг вдруг стал невыносимо ярким. Кантана молила Покровителей лишь об одном: чтобы глаза не начали слезиться. Слёзы для них – как красная тряпка для быка.
– Что, стерва, попалась?! – Кантана услышала рядом разъярённый голос Гая. Знакомая фигура выплыла из-за деревьев. – Ты ничего не хочешь нам сказать?
– Например? – Кантана изо всех сил старалась, чтобы голос звучал твёрдо и непоколебимо.
– Если ты поклянёшься искренне попросить прощения у моей сестры, – задышал Гай в самое ухо, – мы ничего не сделаем тебе и отпустим. Хотя, руки очень чешутся всыпать. После того, что ты сделала с Тилен вчера.
– Я ничего не сделала твоей сестре, Гай, – Кантана встретила глазами помутившийся от злости взгляд. – Не верь тому, что она говорит. Её избили совершенно другие девочки.
– Не вешай мне лапшу на уши, Бессамори, – прохрипел Гай. – Стравила-то их ты. Самые грязные вещи в жизни Тилен всегда происходят с твоей лёгкой руки, не находишь?
Ярость пробрала до костей. Так вот, значит, как?! Стерва Тилен подставила её. Бросила лицом к лицу со смертельной опасностью и сбежала, по-быстрому умыв ручки. Кантана лишь немного проучила предательницу, а эта гадина ещё и смеет ныть?! И ещё пытается спихнуть на Кантану вину за содеянное?! Не выйдет!
Ядовитые кристаллы безумия вошли под кожу, отравляя кровь и разъедая сердце. Мутная пелена запрыгала перед глазами, подобно театральному занавесу. Мышцы отчаянно напряглись. Однако в любой ситуации лучше игриво улыбаться, и Кантана по-прежнему держала себя в руках.
– Ты что-то путаешь, – Кантана высокомерно фыркнула Гаю в лицо. – Пока что только я от твоей сестрицы получала.
– Хватит строить из себя Длань Покровителей, Бессамори, – Гай вожделенно провёл рукой по шее Кантаны, оттянув воротничок пальто.
«Я и не строю, – подумала Кантана, ощущая, как всё внутри скручивается плотным жгутом от отвращения, – я и есть Длань»
– Держи свои грабли при себе, – произнесла она вслух, брезгливо отдёрнувшись.
– Тебе же нравится, Бессамори, – дыхание Гая отдавало мятой и табаком. – Ты у меня сегодня за всё ответишь. И за то, что крутила хвостом – тоже.
– Гай! – взволнованно проголосил блондин, сделав неоднозначный жест головой.
– Что тебе? – Гай вскинул разгорячённое лицо.
Блондин перевёл взволнованный взгляд в конец аллеи. Кантана тоже вытаращила глаза, пытаясь высмотреть живых людей. За сеткой ветвей медленно двигалось яркое пятно. Надежда забрезжила в груди: по аллее грациозно плыла молодая женщина в ярко-голубом платье с корзиной для продуктов в руках.
– Сюда-а-а-а! – отчаянно завопила Кантана, улучив момент.
Гай, быстро обойдя Кантану справа, с силой ударил её по лицу. Вопль Кантаны прервался на самой высокой ноте, перейдя в сдавленный стон. В этот момент она чётко поняла: Гай настроен серьёзно. Мести не избежать. И она будет очень жестокой.
– Пошли, – зашипел Гай, грубо толкая Кантану в спину. – Скорее.
– Что? – испуганно переспросила Кантана.
Свет перед глазами внезапно померк, а нос учуял запах пшеничной муки. Мешковатая, грубая ткань коснулась щёк. Кантана напряжённо засопела. Весело начинается утро: поймали, порвали пальто, дали в репу, а теперь ещё и мешок на голову натянули и тащат куда-то.
– Ложись! И не вздумай орать – будет хуже! – Кантана ощутила, как её пригибают к тротуару. Тело встретило не камни мостовой, а хлипкий дощатый пол в полуметре от земли. Кто-то грубо согнул её ноги, поджав их к животу.
В следующий момент до слуха долетело цоканье копыт. Поверхность, на которой лежала Кантана, заходила ходуном. Её увозили в неизвестном направлении. Ничего хорошего это не сулило.
Кантана старалась подбадривать себя, но в голову не шли весёлые мысли. Как бы ни желала она казаться непоколебимой, внутри, подобно огромному цветку, распускался настоящий ужас. И притворяться бесстрашной становилось всё сложнее.
«Делай что угодно, но не показывай своей слабости, – твердила она мысленно. – Ни в коем случае. Если они увидят, что ты боишься, смертный приговор будет подписан. Улыбайся. Даже если они заставят тебя есть грязь или чистить им ботинки, делай это с улыбкой. Даже если они обезумеют окончательно и попытаются тебя опорочить, смейся им в лицо и говори, что хочешь этого сама. Играй, поддавайся, но ни за что не теряй себя. Не дай им почувствовать вкус победы».
2
Это было первое рабочее утро Нери 42 на Девятом Холме.
Он явился на рынок точно вовремя, но, тем не менее, умудрился огрести по шапке от новоиспечённого босса за мнимое опоздание. Донат, определённо, был не самым приятным человеком в городе, и Нери догадывался, что не вызвал у него симпатии. Но выбирать не приходилось: нужно было отработать провинность, да и деньги им с Мией понадобятся, и, возможно, скоро. К тому же, мясник не интересовался ни происхождением Нери, ни мотивами, что было на руку.
В подсобном помещении пахло сырым мясом и запёкшейся свиной кровью. Волны испачканной ткани завешивали ветхие стены, промазанные глиной. Полуразделанная туша поросёнка, валяющаяся на полу, гордо выставляла копыта в потолок. Свежие пятна на дереве и таз полный крови в дальнем углу красноречиво вещали о том, что животное забили здесь же.
– Так вот ты какая, мясная индустрия, – пробормотал Нери, задумчиво поглядывая на громоздкую тушу. Возможно, до Великого Перелома, в период широкого потребления мясных изделий, человеческие особи воспринимали всё иначе. Но знакомство с технологией процесса, увы, не доставило удовольствия. Если бы он только знал, какой ценой жителям Иммортеля достаётся законный кусок натурального мяса под Новый год, он вряд ли взял бы свою порцию в рот.
Нери с трудом подсунул под тушу доску и присел на корточки, стараясь не перепачкаться. Видавший виды фартук, пестрящий застиранными ржавыми пятнами, сложился гармошкой на бёдрах. Небольшой топорик в руке блеснул отточенным лезвием. Но прежде, чем он осмелился размахнуться для удара, болезненный спазм сжал желудок. Торопливо задержал дыхание. Он чувствовал себя маньяком-потрошителем.
Донат позаботился о новобранце и сам отрезал голову и выпотрошил тушу. Теперь в животе поросёнка зияла длинная щель, похожая на искривлённый рот монстра. В глаза Нери бросились белые параллельные ряды рёбер. Привыкший исключительно к Иммортельским соевым суррогатам, он почувствовал, как очередной приступ тошноты безжалостно скручивает горло.
Поднявшись, Нери приоткрыл шаткую дверь подсобки. Ржавые петли надсадно заскрипели. В каморку с закопчёнными окнами ворвался свежий воздух, разбавляя неприятный запах. Нери жадно вдохнул утреннюю свежесть и задержал дыхание. Снова нюхать кровавый смрад совершенно не хотелось.
