– Заметно, – буркнул Нери.
– Ты что-то ещё хотел спросить? – поинтересовалась Венена, пытаясь растопить замешательство. – Я узнаю это выражение лица из тысячи.
Хотел. А как же? Нери встрепенулся, пытаясь расставить в голове вопросы по степени приоритета. Но эмоции и любопытство заглушили доводы здравого смысла.
– Как ты прыгаешь? – глупый вопрос слетел с губ сам собой, и он почувствовал, что краснеет. – В лесу ты так резко скакнула на дуб, что я усомнился было, не сплю ли.
– Нуууу, – Венена замялась, – смотри и учись.
Она приподняла край юбки, задрав её до колена. Замызганная оборка скользнула по рваному чулку. Правую ногу Венены опоясывала, словно поддерживая, сложная система прутиков, шарниров и колец. Он видел нечто подобное в Иммортеле, у спортсменов-экстремалов.
– Экзоскелет? – изумился он. – Здесь?! Но откуда?!
– С Первого Холма, – Венена опустила оборку. – Достала. Уметь надо! Там почти все такие носят.
– А на Первом Холме, смотрю, мастаки, – отметил Нери. – Дирижабли кроят, экзоскелеты ваяют…
– Эти люди не так ужасны, как вам кажется, – отозвалась Венена сдавленно.
– И чем же они хороши? – Нери попытался вспомнить всё то, что Кантана говорила о врагах. – Вот объявят войну – хорошими уж точно не покажутся.
– К ним нужно иметь подход, – пояснила Венена. – Может, для вас они враги, но будь уверен: они всегда окажут услугу за услугу. Философия у них такая.
– Услуги?! Получается, что ты помогаешь им? А в чём?
– А вот это уже не твоего ума дело, – Венена неожиданно покраснела и напряглась.
– Ты же сама себя выдала. Только что, – Нери, скорее, был удивлён, нежели обескуражен. – Отвечай теперь.
– Я ничего такого не говорила, – Венена развела руками. – Не додумывай то, чего нет. Допускаешь ли ты, что твои домыслы могут быть неправильны?
– Ты намекнула.
– Неправда, – Венена, отведя взгляд, смотрела на свои пальцы. – Всё, что ты слышал – только твоё личное видение ситуации. То, что ты желаешь получить. А я ничего в виду и не имела.
– Ну…
– В любом случае, – продолжала она, – мы здесь с тобой не для этого. Ты дал мне заказ. Я исполню его в ближайшее время и найду тебя. Позаботься о деньгах, пожалуйста. Я не работаю задарма.
Она исчезла не попрощавшись, так же внезапно, как и появилась. Просто оторвалась от Нери и, юркнув на каменистую тропку, ответвляющуюся от улицы, пробежала в арку. Бежевый подол мелькнул между домами и утонул в тени, полыхающей насыщенным багрянцем. Нери думал было снова рвануть за ней, но воплощать изначально проигрышные затеи не хотелось. Донат славно погонял его. Не привыкшее к нагрузкам тело наливалось свинцом усталости, мышцы отчаянно ныли. Сейчас Нери не смог бы настигнуть её, даже если бы старался бежать на всех парах.
«Мы ещё встретимся», – крутилась в голове странная фраза. Она взялась ниоткуда, и словно принадлежала не его рассудку. Мысль успокаивала и будоражила одновременно. Как бы он ни отрицал, но снова пересечься с Вененой очень хотелось. Она точно знала больше, чем ему думалось. Намного больше.
Этим утром Нери по-настоящему коснулся нереальности. Того, несбывшегося, но страстно желаемого настоящего, в котором и он, и Венена были живы и здоровы. Возможно, догадки обманули его, и Венена из Иммортеля не имеет ничего общего с Вененой здешней. Но до чего приятно было предполагать, что сестра могла вырасти такой. Умной, самодостаточной, умеющей постоять за себя. Пусть даже лгуньей и мошенницей, пусть! Он обожал бы её со всеми пороками, чистой и безусловной любовью. Для Нери совершенно не имело бы значения, какими глазами поглядывали бы на Венену горожане. Прямо или искоса, озлобленно или смущённо. Важно было иное: он обладал бы возможностью просто поговорить с ней. Довериться родной особи. Иногда для счастья нужно так мало.
Попрощавшись с мечтами громким вздохом, Нери потрусил дальше. Двухэтажки вокруг сменились низенькими каменными коробками с щелевыми окнами. К концу улицы постройки превратились в деревянные бараки с широкими щелями, подоткнутыми паклей по углам, и просмоленными крышами. Дорога сузилась, сделала крюк и перетекла в грязную колею. Деревья поредели, уступив место небрежно торчащему кустарнику.
Сообразив, наконец, что идёт не в том направлении, Нери остановился напротив ветхого домика. Коричневые брёвна строения поросли густым мхом. Тропка, ведущая к покосившейся калитке, едва прорисовывалась в сплетениях бурьяна. В мутных окнах барака сиротливо болтались застиранные занавески. «Переулок Рыночный, 3», – выкрикивала приколоченная над входом табличка.
– Что встал здесь?! – из двери высунулась лохматая женская голова. Красные сосуды, линиями пронзающие щёки и щербатый нос горожанки, красноречиво выдавали страсть к хмельным напиткам. – Иди-ка скорее отсюда. У соседей – недуг. Рыбкой полакомиться вздумали. Вот подхватишь – сам себя проклинать будешь, что раньше срока к Покровителям попал! А ну, пошёл прочь!
– Недуг Пропасти? – переспросил на всякий случай.
– А какой же ещё? – крикнула женщина в ответ. – Иди-ка туда, откуда явился, и не появляйся тут больше!
Спорить с местной жительницей совершенно не хотелось. Да и страшное слово «недуг» придавало ускорения, как хороший пинок под зад. Забыв об усталости, Нери развернулся и помчался к рынку.
Дома неслись мимо, вырастая ввысь с каждым кварталом. Ломота в теле испарилась, словно её не было вовсе. В голове крутились, как заезженная пластинка, новые домыслы, которые никак не хотели складываться в единую картину.
Недуг Пропасти. Водяное бешенство…
Может быть, два мира объединяет куда больше, чем кажется?
7
Всхлип был громким, отчаянным, натянутым как струна. Пальцы Кантаны разжались, выронив нож и вилку. Металл угрожающе звякнул о тарелку. Повисшая плетью рука хлестнула Мию по бедру. Пришлось пихнуть Кантану коленкой, дабы прогнать губительное оцепенение.
– Кантана? – Анацеа приподняла бровь. – Ты хотела что-то сказать?
Пальцы Кантаны, наконец, юркнули вверх по скатерти и обхватили рукоять ножа, а лицо ожило. Холодное лезвие со скрипом скользнуло по фарфору, надрезав куриную грудку.
– Дурно уж очень стало, – пропела та, пытаясь изобразить улыбку. – Голова закружилась.
– Бывает, Кантана, – протянула Анацеа, с осуждением поглядывая в тарелку дочери. – А в особенности, с теми, кто ограничивает себя в еде.
– Может быть, не стоит мне завтра идти в Наставню? – глаза Кантаны загорелись, как и прежде, и Миа, наконец, почувствовала облегчение. – Упаду ещё ненароком.
– От кровной связи ещё никто не умирал, – строго проговорила Анацеа. – Попей отвара. Зейдана снимет тебе боль, когда вернётся с заседания жреческого актива. Даже думать тебе о прогулах запрещаю!
