– Мамочка… – снова сорвалось с губ.
Тепло чужого тела засквозило через толстую ткань накидки. Кажется, Нери придвинулся ближе… Плечи несмело обхватили чужие руки.
– Если хочешь, мы вернёмся, – горячее дыхание коснулось уха, послав волны мурашек по шее. – Сейчас же. Я попрошу Венену развернуть повозку. Она послушает меня.
– Я не хочу четвертования, Нери, – сипло проговорила Кантана.
– Я думаю, мы сможем решить этот вопрос с твоей матерью, – в голосе Нери прослушивалась надежда, но Кантана понимала, что он не уверен ни в одном из своих домыслов.
– Она же позволила заклеймить Элатара, – плечи Кантаны заходили ходуном под накидкой. – И со мной поступит так же.
– У неё не было выбора.
– А сейчас – есть?!
Серп старой луны вспарывал ночные небеса, окрашивая края облаков золотистым сиянием. Домики рабочего квартала остались позади, уступив место лесу. Деревья неуклюже убегали назад, растворяясь во мраке. Там же, в темноте, оставалось детство.
Слёзы снова подступили слишком близко. В носу засвистела влага. Кантана сжалась комочком, стараясь держаться бодро, но это не помогло. Всхлип заставил её плечи напряжённо вздрогнуть.
– Кантана, – проговорил Нери, осторожно обнимая её. – Пожалуйста. Не сейчас.
Слова прорвали невидимый барьер, что сдерживал эмоции. Беспомощно застонав, Кантана уронила голову на плечо Нери и уткнулась в воротник его пиджака. Рыдания рвались из горла, освобождая боль. Потерянная часть естества на этот раз была слишком большой, чтобы образовавшаяся рана затянулась. Даже теплота рук Нери, даже его знакомый запах, что сводил с ума, не могли залатать разрыв. Слишком неожиданно всё произошло. Слишком быстро она отреклась от матери.
Но был ли он, иной путь?
Ясно одно. Когда приходится выбирать между безысходностью и неизвестностью, рациональнее отдавать предпочтение второму. Кто знает, что будет там, за поворотом? Может быть, свет?
– Просто пришла зима. С Днём Рождения, Кантана Бессамори, – пробормотал Нери, бережно коснувшись её волос.
4
Два часа в трясущейся повозке показались вечностью. Однообразные пейзажи за окном начали сливаться в один. От верхушек деревьев, убегающих назад по синеве неба, уже тошнило. Помимо этого, голод давал о себе знать всё настойчивее. Миа поморщилась, обхватив себя руками. Всё-таки, нужно было пересилить себя и поужинать.
Кто же знал, что всё обернётся именно так?!
Нери, сидящий напротив, провожал взглядом островки леса, исчезающие во мраке. Одной рукой он приобнимал дремлющую Кантану. Миа старалась не смотреть на них, отводя взор, но глаза то и дело возвращались обратно. И боль снова глодала её изнутри: горячая и едкая.
Хотя… Возможно, это просто голод? По крайней мере, когда Миа убеждала себя в этом, ей становилось легче. Намного.
Нери. Он говорил, что не оставит её. Говорил, что они должны плыть в одной лодке! И сам же разомкнул круг, бросив её в одиночестве! Раньше у них не было никого, кроме друг друга. Теперь у него есть другая. Кантана, что может кошкой лечь на плечо, беззастенчиво обнимать и заливисто смеяться. Неизвестно, что связывает их, и связывает ли вообще. Но слишком очевидно, что они друг к другу стремятся. Как два полюса мощного магнита.
Миа с презрением смотрела на кружевные тени, бегущие по лицу Кантаны. Впервые в жизни она ощущала себя опустошённой настолько, что не могла придумать даже элементарного плана мести. Оставалось воображать, как она самолично подвергает Кантану изощрённым пыткам. Фантазии вызывали отвращение и дрожь, но странным образом успокаивали. И отвлекали от сосущего голода.
Неожиданно небо посветлело. Полоса леса за окнами повозки оборвалась, выставив рваную кайму в глубокую синь. Мимо пронёсся клетчатый клин поля, похожий на ломоть огромного торта.
– Останови у таверны! – Кантана неожиданно подняла голову. – Слышишь, Окто?!
– Таверны?! – не без изумления переспросила Миа.
– Должны же мы что-то поесть, – буркнула Кантана с такой миной, словно ей стали известны все тайные мысли Мии.
Впрочем, за эту затею Миа была ей искренне благодарна. И даже желала забрать назад половину грязных мыслей.
– Ночные перекусы вредны, – сонно проговорил Нери.
– Только тебя спросить забыла, – резко высказалась Кантана. – Становится холоднее. К утру мы можем превратиться в ледышки. Нам нужен суп.
Повозка, качнувшись, остановилась у приземистой деревянной постройки. Окна с резными наличниками сияли свечными огоньками. Судя по аппетитному запаху свежевыпеченного хлеба, они попали по адресу.
– Как ты узнала, что это таверна? – Нери пожал плечами в безликой темноте. – Ты ведь не выезжала за пределы города!
– Этот запах, – пояснила Кантана, выныривая из повозки в холодную мглу. – Я почувствовала его ещё за километр. Только дурак не догадается, что рядом место, где вкусно готовят!
Кантана вернулась пятнадцать минут спустя с подносом. На расписной дощечке дымились четыре горшочка с ароматным супом. Миа с удовольствием приняла один из них. Горячие стенки горшочка обожгли ладони.
Внутри золотился капельками жира суп. Густой, наваристый, с картофелем, морковью, капустой и настоящей мясной вырезкой! Такого точно не найдёшь в Иммортеле! На вкус похлёбка тоже оказалась отменной. Миа откинулась на спинку скамьи, чувствуя, как в животе разливается приятное тепло.
– А деньги откуда? – осведомился Нери, с непонятным отвращением помешивая трапезу.
– Я заложила твой пипидастр, – невесело отозвалась Кантана.
– Да как ты посмела?!
– Шучу, – Кантана выставила вперёд ладонь. На среднем и безымянном пальце красовались розовые ободки от недавно снятых колец. – К сожалению, шучу.
– Нужно отъехать подальше, – подал голос Азаэль, до сих пор молчавший. – Там и поужинаем. Здесь нельзя оставаться.
– Это ещё почему? – фыркнула Миа.
– Нас проще будет найти у людного места, – пояснил Азаэль. – Лучше уйти в тень.
– Да что ты знаешь вообще?! – возмутилась Кантана. – Только подслушивать и сплетни собирать горазд.
– Он прав. А вдруг госпоже Бессамори вздумается ринуться следом? – вмешался Нери. – За то время, пока вы все управитесь, она может и нагнать нас.
Кантана посмотрела на него так, что Мии снова стало не по себе от ревности. Огонёк страха вспыхнул в её глазах. Но на этот раз спорить она не стала.
5
Проехав пару километров, повозка свернула на боковую дорогу и, съехав на обочину, остановилась в тени массивных сосен.
Нери выпрыгнул из кареты в объятья холода, пахнущего дождём и болотом. Трава захрустела под подошвами. Полосы дождя резали небо на части. Гибкие струйки походили на люрекс, серебрящийся в лунном свете.
