– Ты что-то растолстела, милая.
Кстати, о беременности я им не сказала. Незачем. Вряд ли матушка удумает переквалифицироваться в бабушку, прекратит наращивать ногти и ресницы и сядет возле постельки внука, дабы менять ему подгузники. Ага, ну-ну.
– Ты же ей сказала?! – на ухо прошипел Игнат.
– Почти, – смущенно ответила я.
– Как там Денис? – Мама покрутилась перед зеркалом, пока её молодой – в прямом смысле слова – человек лениво зевал. – Знаешь, я долго думала над его выбором и вспомнила, что в детстве он частенько красил губы моей помадой. Как считаешь, это я сделала его… таким? Должна была отшлепать или по рукам надавать, а мне нравилось, я даже его фотографировала.
– Нет, что ты, – покачала головой, едва удерживаясь от того, чтобы хлопнуть себя по лбу рукой. Мама не была бы собой, если бы не сказанула нечто подобное. – Только Денису этого не рассказывай, пожалуйста.
– Ни в коем случае! Сегодня мой мальчик – королева бала, – она хихикнула. – Карл, Игнат, нам с Кирой надо пошушукаться наедине, вы не против?
Молоденький бойфренд матери подобострастно кивал, не понимая ни слова по-русски, а Фирсанов лишь пожал плечами. Матушка вывела меня во внутренний двор и одобрительно заявила:
– Вот тобой я горжусь. Молодой, богатый, красивый. Настоящий бриллиант!
Ага, правда, со сколом, который проявляется раз в месяц и нарезает вокруг меня круги, пока я читаю книжки о воспитании детей.
– Я рада, мама.
– Срочно тащи его в ЗАГС, пока он не сбежал от твоих загонов, – посоветовала она с материнской нежностью. – Главное – никаких брачных контрактов, иначе он отсудит у тебя всё, когда ты окончательно растолстеешь, и вы расстанетесь.
– Никаких брачных контрактов, мама, – повторила обреченно. – Поехали, а то опоздаем.
В этом году Денис праздновал тридцать лет, потому арендовал ресторан с открытой террасой на берегу реки, где сейчас суетились официанты. Потихоньку собирались друзья и коллеги Дениса. Алекс тоже приехал, но держался поодаль: всё-таки брат признался далеко не всем о своих предпочтениях, а потому Алекс был для него всего лишь знакомым.
Я подошла к самому берегу и почти стянула с ног туфли, чтобы шагнуть в воду, которая казалась такой теплой. Как парное молоко.
– Даже не думай! – Денис схватил меня под локоток и отвел подальше от реки. – Никаких утопленников на моем юбилее, договорились?
Я обиженно надула губки.
– Вы когда-нибудь перестанете меня опекать?
Денис не успел ответить, потому что завидел мать, которая махала ему обеими руками, и шмыгнул в противоположную от неё сторону. Чудесные семейные отношения.
Игната нигде не было видно, и я со вздохом пристала к Алексу, который вяло ковырялся вилкой в закуске и старался ничем не выдавать своей близости с Денисом, потому даже сидел за другим столиком.
– Как дела? – улыбнулась ему.
– Терпимо.
Он бросил взгляд на Дениса, который смеялся над шуткой какого-то приятеля.
– Думаю, если бы ты хоть раз за день подошел к моему братцу, никто бы не почувствовал, что между вами искрит электричество.
– Нет, спасибо, не будем усугублять. – Он отложил вилку. – Где Игнат?
Развела руками, мол, не слежу за его перемещения. Что-то на моем лице не осталось незамеченным, и Алекс уточнил:
– Вы поругались?
– Совсем немного.
– Внимательно слушаю.
Короче говоря, я ему всё рассказала. Про четыре месяца беременности, за которые мы ни разу не обсудили будущее. Про отношение ко мне Игната, который, казалось, охладел и перестал быть тем мужчиной, который однажды свел меня с ума и заставил остаться с ним, несмотря на всех демонов ада. Про его сегодняшние слова.
Алекс нахмурился.
– Кира, погоди, вы ни разу не обсуждали, что будет, когда ваш ребенок родится? – с нажимом на «ваш».
– Как-то не выдавалось удобного случая.
– Кира! – он хлопнул по столу кулаком, привлекая к нам внимания всех гостей. – Ты вообще понимаешь, что с вероятностью в сто гребанных процентов родишь оборотня, которого должна будешь всему обучить?
– Я пока не хочу об этом думать.
На глазах выступили слезы. Чертовы перепады настроения.
– Вы должны были обговорить всё изначально и прервать беременность, если вам не нужен ТАКОЙ ребенок.
Да, должны были, но слов никогда не находилось. Игнат слишком ненавидел в себе волка, чтобы желать этой судьбы своему продолжению. Мы пытались обсудить спокойно дальнейшие перспективы, но в итоге всякий раз не находили слов. В какой-то момент меня окончательно перемкнуло, и я представила, что никакого оборотня во мне нет, а значит, мы можем жить, как живут нормальные люди.
Возможно, у нас действительно нет будущего?..
– Мы попытаемся.
– Никаких «попытаемся»! – окончательно озверел Алекс. – Сегодня же вы садитесь и обговариваете всё до мелочей.
– Договорились, – с легкостью солгала я. – О, а вот и Игнат. Пойду-ка.
Алекс раздосадовано покачал головой и вернулся к закуске, что кашицей была размазана по его тарелке.
Игнат сидел за столиком с моей матерью и что-то рассказывал той, а она вся обратилась в слух и хлопала длинными ресничками.
– Любимая! – воскликнул Фирсанов, приметив меня. – Хочешь свежевыжатого сока?
Какая-какая? Да он бы в жизни не назвал меня любимой. Как минимум, это безвкусно звучит, а как максимум – мы не говорим не только о детях, но и о любви.
– Нет, – я на всякий случай отодвинулась от него подальше.
– А сейчас? – Он подсунул мне под нос стакан.
– Всё ещё нет. У тебя солнечный удар?
Фирсанов гаденько подмигнул мне и расплылся в улыбке Чеширского кота, от которой мне стало дурно.
– Нет, просто сейчас тебе особенно необходимы витамины. В таком-то положении.
– В каком положении? – Мама округлила глаза.
Всё, пора сваливать, пока не огребла ещё сильнее и не услышала излюбленную мамину историю о том, как беременность вредит фигуре. Но сильная рука Фирсанова обхватила меня за талию, не позволяя вырваться.
– Разве Кира не рассказала о своей беременности?
– Предатель, – прошипела я на ухо Игнату.
Мне захотелось ткнуть его в бок вилкой и все-таки уехать отсюда куда-нибудь далеко-далеко, желательно, на край света, чтобы избежать родительской реакции, но было уже поздно.
– Какой кошмар! – Мама приложила ладони к щекам. – Вы плохо предохранялись?
– Нет, мама, мы предохранялись хорошо, – буркнула в ответ.
