— И у меня — долг! — старуха со стуком влепила прялку в скамью. — Хочешь остаться? Оставайся! Но язык я тебе залеплю, так и знай! Или память сотру. Я ведь могу…
Валь отшатнулся от безумного слепого взгляда Ноно, побледнел, но не сбежал. Только буркнул:
— Всё равно останусь.
Старуха пожала полными плечами и потеряла к нему всякий интерес. Нашарив на полке у очага пыльную бутылку, Ноно погладила её пальцами, забормотала что-то неразборчивое, потом достала откуда-то плошку и стукнула ею по столу:
— Умойся-ка этим и дай стечь сюда.
С трудом вытащив разбухшую пробку из бутылки, Ноно метко плеснула немного жидкости в подставленные горстью ладони Фера. Он с сомнением понюхал и обречённо обтёр лицо. Пахло мятой и немного плесенью, видно, бутылка долго стояла закупоренной. Вода капала в плошку, а Фера пробило на озноб — лицо захолодило, словно выглянул из окна на мороз. Ноно забрала посудину и зашептала заклинания: он понял это по древнему языку и даже разобрал несколько слов, «увидеть» и «мучение».
— Что там? — нетерпеливо спросил Фер, но старая ведьма отмахнулась:
— Узнаешь в своё время. Вот сейчас я…
Она достала с полочки относительно чистую тряпочку типа тех, которыми на кухнях дворца полировали тарелки, и замочила её в плошке. Потом проскрипела ворчливо:
— А высохнет — по ней все твои беды и прочитаем. А теперь дай мне немного крови. Надо твой артефакт искать.
Фер послушно протянул старухе руку. Острый нож блеснул в свете очага, укусил за ладонь, и боль запульсировала в сжавшемся кулаке. Ноно ловко подсунула грубый, вырезанный из кости неизвестного животного (хорошо бы животного вообще) бокал под тонкую густую струйку крови. Фер вдохнул несколько раз, чтобы успокоиться, и ведьма усмехнулась:
— Цыплёночек…
Крючковатые грубые пальцы насильно разжали кулак, пробежались неожиданно легко по глубокой ране, и ладонь защипало. Потом зачесалось, и Фер с облегчением увидел, что кровь перестала течь, а края рассеченной плоти сомкнулись сами собой, срослись и исчезли в розовой новой коже.
— Так-то, — буркнула Ноно. — А теперь слушай. Это тайна, которую никто и никогда бы не раскрыл, если бы ты не продраконил артефакт…
Она с досадой глянула на северянина, обратившегося в слух, и одними губами шепнула заклинание.
— Теперь не подслушает. То, что я сейчас скажу, предназначено только для твоих ушей. Знаешь ли ты, ариго, что случилось с твоей матерью? И из чего сделан твой перстень?
— Матушка умерла родами, — ответил Фер с удивлением. — А артефакт выточен из "кошачьего глаза" редкого цвета…
— Зря они тебе не сказали, — покачала головой Ноно. — Тебе месяца не было, как твоя матушка исчезла из дворца, оставив свой перстень у колыбели. И никто не смог найти её по сей день. Хотя Его светлость твой отец утешился быстро и прекратил поиски. А артефакт, что ушёл от тебя, выточен из перстня твоей матери.
— Я… Я этого не знал… — пробормотал Фер, чувствуя, как горячей лавой заливает всё внутри. Мама не умерла? Она жива? Возможно, и по сей день живёт где-то в аригонате, скрывшись от поисков магией… Или… Может быть, она убежала в Старый мир? Ведь перстень потерялся именно там!
Почему его личный артефакт, носитель магии ариготов, сделали из перстня матушки? Это же прямое нарушение всех на свете законов! Артефакт изготавливают из девственно чистого, не тронутого ничьей душой камня! Как мог мастер Миш согласиться на такое? Впрочем, как раз его участие не удивляло Фера. Отец приказал — и всё сделали. Отец умел убеждать…
Ноно между тем, порывшись вслепую в небольшой шкатулке из восточного дерева, вытащила на свет медальон, тускло блеснувший латунной ковкой. В середине его красовалась тонкой вязью литера А. Старуха обмакнула изящную вещицу в бокал с кровью и усмехнулась:
— Зря эти ваши придворные маги не пришли ко мне сразу! Хотя… Великий Магистр знает, что делает, и пути его сложны, но правильны.
Взгляд слепых глаз безошибочно нашёл Фера:
— Ноно найдёт артефакт. За это ариго поклянётся защитить это место. По рукам?
Фер кивнул, невольно сглотнув вязкую слюну. Он не боялся Ноно, однако иногда она пугала. Старуха засмеялась квохчущим, странным смехом и призывно поцокала языком. Из-под лавки показалась узкая чёрная мордочка, а вслед за ней вылез рыже-бурый пушистый зверёк. Понюхав воздух, лис потянулся сначала передними, потом задними лапами, чихнул и обвёл присутствующих вопросительным взглядом блестящих смышлённых глаз.
— За работу, лоботряс! И так даром кормлю тебя! — бросила ему Ноно. Лис покорно прижал уши к голове, повиливая роскошным длинным хвостом.
— А ты иди, иди по своим делам, ариго! Погребение твоего отца уже скоро начнётся.
— Ноно! — вдруг вспомнил Фер. — А как же Аватар? Я не смогу, у меня недостаточно силы! Без перстня…
— Перстень лишь проводник. Костыль. Иди же! Вон, сказала! С глаз долой!
— Пойдём, ариго, — очнулся и телохранитель. — Полдень близок, надо быть вовремя на погребении.
Фер вздохнул и без слов вышел из хижины. Какой он, к драконам, ариго, если все приказывают ему и вертят, как хотят…
Глава 8. Рождение чуда
Снег, не тронутый ничьими следами, искрился так, что глазам стало больно. Морозный воздух можно было наливать в стакан и пить залпом — такой он был прозрачный, чистый и вкусный. В Москве такого воздуха не бывает, разве что после грозы, да и то всё сразу портят автомобильные выхлопы.
Здесь же, в подмосковье, как в настоящей деревне — тихо, спокойно, пусто. Ни тебе машин, ни бесконечной вереницы вечно спешащих людей, ни профессиональных нищих, ни воров… Ни всяких странностей. Живи и жизни радуйся!
Алиса вздохнула, тут же вспомнив о произошедших три дня назад событиях, из-за которых она оказалась в этой глуши. Ничего, всё обойдётся, папа во всём разберётся и поможет ей вернуться домой. В безопасности… Или Фёдор найдётся, снимет с неё чёртов перстень, избавив от приключений. Она подхватила рукой в варежке наполнившееся водой ведро и с трудом потащила эту тяжесть к дому. Вода то и дело плескала через край, оставляя проплешины в снегу, из-под которых проглядывала чёрная мёрзлая земля. Боже милостивый, как люди могут так жить? Вода в колонке во дворе, туалет в углу огорода, холодный и пугающий… Словно цивилизация робко пряталась внутри МКАДа, а за ним простиралась огромная снежная пустыня с кочевниками…
Толкнула входную дверь, та сварливо скрипнула, впуская в тепло. От печи раздалось недовольное:
— Алиск, ну ты чего так долго? Тебя только за смертью посылать! Давай воду-то!
Скинув тяжёлые сапоги, Алиса пыхтя дотащила ведро до скамеечки и с усилием поставила у печи. Баба Галя махнула рукой:
— Ну, ей-богу, хоть сама ходи! Где полведра потеряла?
