— Вот и славно, — Амир погладил её по щеке. — Мы с Керимом будем ночевать на конюшне возле лошадей.
— Я тоже хочу на конюшне! — подал голос Зияд. — Отец, я не хочу в комнате, я хочу с вами!
Амир мельком посмотрел на сына и качнул головой:
— Ты спишь здесь. Не перечь мне!
Обернулся к Алисе и уже на выходе сказал:
— Я распоряжусь, чтобы вам принесли фрукты. На рассвете, после утренней молитвы, мы отправимся на рынок, ты будешь сопровождать меня. Спите с миром, иншалла.
И вышел, притворив за собой дверь.
Алиса, покосившись на мальчишку, со вздохом стащила с головы платок. Перед детьми можно, вроде так. А вообще, эта «другая» культура начинала порядком надоедать ей. В глаза не смотри, рот не открывай, кланяйся и приседай, а перед кем? Перед всеми, у кого пиписька между ног! Как будто данный факт может быть личным достижением! Женщина здесь приравнена к вещи, а если она имела несчастье родиться в бедной семье, то вообще тушите свет… А ведь вроде в современном мире живут, вон Фёдор даже в универе учится у них. И всё равно такая дичь! Просто ужас какой-то…
Она быстро рассовала вещи из двух узлов на две полочки в шкафу и обернулась к Зияду:
— Прости, можешь выйти на минутку? Я переоденусь.
— Вот ещё! — буркнул тот. — И вообще, я с тобой на кровати спать не собираюсь.
Ну вылитый Женька в десять лет! Такой же вредный и капризный. Да ещё бабка с отцом его балуют без меры. А ругаться с пацаном нельзя: ему поверят, а не ей. Из них двоих Амир выберет сына, ясен пень, а вот её может и наказать за неуважение к отпрыску. Алиса зажмурилась, устало потёрла глаза и вздохнула. Ну в самом деле, не светить же ей своими прелестями перед уже почти подростком!
Ох ты божечки — ведь на ней широкое платье!
Алиса втянула руки из рукавов внутрь платья, согнулась крючком, чтобы не слишком поднимать подол, и взяла ночную рубашку. Пришлось повозиться, но ей наконец удалось напялить на себя ночнушку под одеждой. Честь была соблюдена, теперь надо устраиваться на ночь. Зияд уже забрался под одеяло и всё ещё обиженно сопел куда-то в складки. Алиса перетащила пару подушек подальше от парня, прилегла, накрылась… И тут же получила пяткой в бок:
— Иди на пол спать!
— Это что такое? — по привычке возмутилась Алиса. — Почему это я на пол?
— Ты рабыня, так что спать со мной в кровати не будешь! На пол!
Усмехнувшись, Алиса как можно демонстративнее потянула на себя одеяло и удобно устроилась на мягких подушках. Зияд снова брыкнулся:
— Женщина! Слушайся меня! Иначе я пожалуюсь отцу, и он тебя накажет!
— О, маленький господин, — сладко улыбнулась Алиса. — Простите меня! Не пристало женщине спать на полу. Да и ваш отец не одобрит, если рабыня отлежит себе все бока на холодном твёрдом полу и простудится к тому же. Ведь он велел мне сопровождать его завтра на рынок!
— Великие Деи, — пробормотал Зияд. — Подумать только, если бы ты не потащилась сюда с нами, я бы ночевал с отцом и Керимом на конюшне!
— Ты заметил, что я дорога твоему отцу. Он просто хотел, чтобы кто-то присмотрел за мной и защитил в случае опасности…
— Почему же он сам не остался?
— Для него сейчас важнее лошади, — вздохнула Алиса. — А ты его самый главный помощник и доверенное лицо.
— Глупости говоришь.
Бурчание Зияда рассмешило её. И опечалило. Надо же, как пацану не хватает отцовской любви! Надо бы как-то тонко намекнуть Амиру, чтобы занялся ребёнком. И узнать, что ли, где его мать… Потом. Завтра… Сегодня она жутко устала, всё болит, а вставать на рассвете, точнее, до него, ибо молитва, всё равно разбудят… Надо как следует отдохнуть, выспаться, ведь надо будет идти с Амиром на рынок, сидеть там, пока он не продаст лошадей, кто знает, как долго это продлится…
Мысли путались, сонно слоняясь по голове, запинаясь друг за дружку, и Алиса сама не заметила, как уснула.
А во сне к ней опять пришёл Фёдор. Почему-то в Москве, в нормальной одежде, посреди Тверской, как раз у магазина «Рив Гош», куда они с Маришей иногда заходили после универа понюхать пробники духов и посмотреть на французскую косметику. Улица была пуста: ни машин, ни людей, словно в голливудском ужастике. Только Фёдор и Алиса. Она опять была одета в шикарное голубое платье с кружевами и вырезом, а шею холодили бриллианты. Фёдор смотрел широко раскрытыми глазами и молчал. Пришлось ей самой спросить:
— Что случилось?
— Я ищу тебя! Ты мне нужна, — тихо ответил он.
— Потому что у меня твой перстень, — вздохнула Алиса, машинально покрутив артефакт на пальце.
— Не только.
Фёдор подошёл ближе, не касаясь её, обласкал взглядом с ног до головы, потом тихонько шепнул на ухо:
— Я знаю, что ты рысь! Мы предназначены друг другу! Мы оба рыси, это не может быть совпадением!
— При чём тут рысь?
— Не важно, не думай над этим! Где ты? Где тебя искать?
— Я… В другом мире, — с запинкой ответила Алиса. Что, если он не поймёт? Примет её за сумасшедшую… Хотя, такие сны уже и есть сумасшествие! Как будто они взаправду видят один и тот же сон, такого не бывает! А вот у неё, похоже, осознанные сны. Когда-то давно Алиса читала о таком, но особо не увлеклась. Фрейд наверняка бы заинтересовался её случаем… Ещё и секс… Хотя его тоже давно не было.
— Я знаю, что ты в Новом мире, Алис, но где именно?
— В Бумархане, — на автомате ответила она. Новый мир, старый мир, артефакт, ведьмовские силы… Сейчас окажется, что ещё и Фёдор колдун в десятом поколении плюс принц крови, и тогда можно будет отправляться на добровольное лечение в психушку.
— В столице Шахства Деев? — как-то слишком эмоционально отозвался Фёдор. — Как тебя туда занесло? И чем ты там занимаешься?
— Алисонька, детонька…
Алиса обернулась на голос и увидела на другой стороне улицы бабулю. Их разделяла полоса прозрачного тумана, такого, какой только-только появляется после ночи, ещё тонкий и невесомый, затопляющий постепенно всю дорожную полосу, расползающийся в стороны клочками…
— Бабуля, это ты? — взволнованно спросила Алиса. — Что ты здесь делаешь?
Старушка подняла руку со старой потрескавшейся на ручке кошёлкой:
— Да вот, за травками иду. А ты что здесь делаешь? Тебе же сюда нельзя! Здесь опасно находиться живым, детонька!
— А… Где мы?
Она оглянулась по сторонам. Фёдор исчез, как его и не было. Туман клубился на площади, скрывая дома и фонарные столбы, парк, вход в метро. Повеяло холодом. Алиса поёжилась и снова обернулась к бабуле:
— Мы же в Москве, да?
— Каждый видит своё, а суть не меняется, — покачала головой старушка. — Ты получила от меня то, что тебе не предназначалось, и я не могу себя за это простить. Простишь ли ты меня, детонька?
