Она выпрямилась, потряхивая кистью. Артефакт все еще грел, пульсируя, и она машинально потерла его о подол платья. Лин смотрела взглядом загнанного зверя, будто хотела кинуться и перегрызть глотку. Лива спросила:
— Ну как?
— Можешь отпускать. Ребенку ничего не грозит.
— Ты как, Алиса?
— Я-то в порядке, — вздохнула она. — А вот как Фер будет разруливать все это, я не представляю…
— Он справится, — хмыкнула Лива, отходя от пленницы. Потом потянула Алису за дверь и там, в сыром коридоре подвала, тихо, почти доверчиво спросила:
— Какой он, этот твой друг, Димитрий? Можно ли ему довериться?
— Я доверилась, — просто ответила Алиса. — И он был со мной до конца.
— Вы с ним…
— Мы с ним друзья, — улыбнулась она. — А вот вы…
Лива отчего-то вдруг отчаянно покраснела. Странно, разве суровые воительницы умеют краснеть? А суровая воительница сказала сипло:
— Я хочу выйти за него замуж.
И сразу сбледнела с лица, словно вся кровь разом отхлынула от щек. Алиса тронула ее за плечо:
— Лива, ты чего?
— Мне очень нужно, чтобы ты рассказала мне о ваших обычаях, — с усилием попросила северянка. — Я не хочу оттолкнуть его, как это сделала Хель.
— Я расскажу, — тихонько засмеялась Алиса. — Пойдем-ка наверх, наверное, надо навестить Валя. А ее, — она кивнула назад, на камеру, где сидела Лин, — стоит сторожить днем и ночью.
— Я распоряжусь.
Рука об руку они поднялись на площадь. От экипажа с пегасами к ним обернулись двое. Похоже, парни уже помирились. Фер улыбнулся так широко, что Алиса испугалась за его челюсть. А Дима смотрел только на Ливу. Смотрел нежно, почти с болью. Разве можно влюбиться так быстро? Алиса подумала об этом и тут же обругала сама себя. У них с Фером получилось точно так же. Пусть и Лива с Димой будут счастливы. Пусть весь мир будет счастлив!
Глава 19. И все же они жили долго и счастливо…
— Да не туда! Женька, обормот! Куда ты тащишь?! Сюда неси, вот на этот стол!
— Алиса, вернись к зеркалу!
— Да подожди! Мама, ну зачем столько цветов? Никто же никого из-за букетов не увидит!
— Ой, перестань, цветы украшают торжество. Иди уже, не мешай, сами справимся!
— Мама!
— Иди, иди, Марина ждет.
— Да, Марина ждет и вообще, она не нанималась тут работать визажистом, ей вообще уже давно хочется бухнуть!
— Мариночка, вы осторожнее, хорошо, уж не напивайтесь сегодня!
— Мам, отстань от человека, пусть бухает, если ей хочется! За себя и за меня…
— Ирина Владимировна, куда стулья? Там привезли штук двадцать…
— Ой, стулья сюда, сюда! Давай… Ох, прости, все время забываю твое имя!
— Лев. Можно Леви.
— Ну да, правильно, Лев, пойдем, я покажу. Алиска! Марш готовиться! Без тебя все организуем!
Божечки, ну не дают покомандовать даже на собственной свадьбе! Алиса с ворчанием отошла от окна к стулу, где ее ждала с кисточкой наперевес грозная Марина. Села перед зеркалом, стараясь не смотреть на свое отражение. Не на что любоваться — на седьмом месяце беременности она стала просто уродливой. Как только Фер может видеть ее по утрам? Ладно, вечером, еще при косметике… Но утром! Пятна какие-то по щекам, синяки под глазами, да и сами глаза… Измученные.
Ребенок оказался таким требовательным, что Алиса изнемогала от мысли, что его надо носить в себе еще несколько месяцев. Первое время было нормально. Когда они вернулись с триумфом во дворец Авилона, Алиса поставила на уши всю прислугу. Хотелось отмыть все от подземелья до чердака после узурпаторши Линнель. Даже сама рьяно взялась за уборку, пока старшая горничная не нажаловалась Феру. Тот посмеялся, но сдал Алису жене канцлера, Ларрель, которая принялась просвещать молодую ариготту насчет обычаев жизни правителей Ностра-Дамнии. Впрочем, служанки по достоинству оценили покладистый характер новой госпожи. По сравнению с Лин. Об этом нашептала Алисе ее личная горничная Ренель, которую вернули во дворец.
А потом начались первые сложности. Фер все время работал. Алисе быстро надоело вышивать полотенца и вязать крохотные пинетки, без телевизора, интернета и подружек. Она банально заскучала. Упросила конюха научить ее ездить верхом, но Феру мигом донесли, и он запретил — твердо и намертво. Родится ребенок — хоть целыми днями можно. А пока нельзя. Вы что, наследник! На него ни дышать нельзя, ни чихать… А лучше просто лежать в постели.
Валяться не было ни сил, ни терпения. И начались у Алисы всяческие хотелки. Ей хотелось невозможных вещей. Если бутерброд с маринованным огурцом и сладкой яблочной пастилой кухарка могла ей сделать, то найти в этом мире «Кириешки» с чесноком или с семгой было гораздо проблематичнее. Еще Алисе было необходимо дышать запахом метро, а иногда — выхлопами автомобилей. Шинами… Мокрым асфальтом… Она изнемогала, даже плакала по ночам в подушку, а когда Фер прямо спросил, что ее так сильно беспокоит, устроила небольшой, но весьма конкретный скандал. С битьем посуды и горючими слезами.
Было ли это проверкой на любовь? Фер выдержал с честью. Уяснив из истерических выкриков, что жене, скорее всего, не хватает ее мира, мамы, бабушки, брата и «Кириешек», он велел запрячь экипаж — это в два часа ночи! — и повез всхлипывающую от жалости к себе Алису к самому надежному порталу, всего в получасе неспешной езды от дворца.
Пожив с недельку то у мамы, то в бабулиной квартире в Чертаново, Алиса решила, что Новый мир — это, конечно, прекрасно, но рожать она будет в Москве, под присмотром врачей. И тогда Фер устроил ей большой сюрприз — повез выбирать дом в пригороде. Просмотрев несколько подходящих вариантов, они оба влюбились в этот небольшой, но уютный деревянный особнячок. Помнится, Алиса тогда села на террасе на качели (прямо как в Америке!) и сказала: «Отсюда я не уйду». Они остались сидеть там почти час, обнявшись, и вслух размышляли, куда поставят барбекю, куда — качели для мальчишки, куда посадят зелень «чтобы сразу с грядки и на стол», а потом Алиса обмолвилась: «А вот здесь можно будет установить столы, тогда после свадьбы сразу гостей сюда привезем…»
— Все, мать! — удовлетворенно выдохнула Маринка и отступила на пару шагов, чтобы полюбоваться на творение рук своих. — Красивая — хоть сейчас замуж!
— Сейчас никак, — пробурчала Алиса, наклоняя голову то в одну сторону, то в другую. — У нас на час назначено.
— Приколистка! Слушай, а свидетель свободен или где? Я так и не поняла, улыбаюсь ему изо всех сил — а он и ухом не ведет!
— Занят, — рассеянно ответила Алиса. Леви тоже поставили перед фактом: Фириель замуж не собиралась пока не окончит свой фармацевтический факультет МГУ, а это, на минуточку, пять лет. Но Алиса была уверена, что оба не выдержат и поженятся совсем скоро. Так что Маринку следовало держать подальше от парня, мало ли…
