– А кто, простите, меня…
– Как кто? Исламские террористы, – улыбнулся собеседник.
– То есть вы хотите сказать?
– Я ничего не хочу сказать. Я знаю. Вас… Вам отомстят исламские террористы. Одной из известных боевых группировок. Вы не бойтесь, все произойдет неожиданно и быстро. Это будет очень легкая кончина. И очень громкая. О которой напишут все газеты и расскажут все радио и телеканалы.
– Кто вы? – спросил журналист.
– Прохожий, который хочет сделать вас знаменитым.
– Вам-то это зачем? Если вы прохожий – так проходите мимо…
А вот тут нужно что-то отвечать. Что-то убедительное. Понятное и привычное для европейского ума.
– Я издатель. Я зарабатываю деньги изданием книг. Увы, зарабатываю все меньше. Тиражи падают, популярных авторов перекупают конкуренты, цена на бумагу растет, читатели не читают. Я могу выжить, могу свести концы с концами, только если выпущу бестселлер. Книгу, которая даст тиражи и рекламу издательству. Мне нужен бестселлер.
– То есть я своей кончиной должен обеспечить вам рост прибылей?
Все-таки журналист был не дурак и умел формулировать.
– Да, меня интересует прибыль. Как и любого бизнесмена. Глупо это скрывать. Но наши интересы здесь совпадают – мне нужна прибыль, вам… не помешает слава. Но и деньги тоже. За эту книгу и рекламную кампанию вы получите очень приличную сумму, которую сможете оставить своим родственникам. Или учредить на эти деньги премию своего имени. По-моему, это очень достойно – оставить о себе память в виде ежегодной журналистской премии.
Хм… Премия… Это здорово. Не для кого-то, а для своего брата-журналиста! Заманчиво! И вообще, всё это очень лихо закручено… И сама смерть как информационный повод. И даже можно будет написать некролог о себе и комментарии. Это настоящий, стопроцентный журналистский уход. Един в двух лицах: и автор, и герой.
– А что я должен буду делать?
– Ничего сверхъестественного – презентовать книгу, спрятаться, потому что вас начнут искать, писать статьи, а это вы умеете очень хорошо, и, как таинственный автор, давать интервью.
– Интервью вы тоже будете за меня писать?
– Ни в коем случае! Вы сами прекрасно с этим справитесь. Подумайте. Вам выпал уникальный шанс достойно закончить ваш век. Так сказать громыхнуть напоследок. Тем более не за просто так. А вот это будет ваш гонорар.
И издатель написал на листке цифры. Ни черта себе!..
– Я ведь понимаю, в этот проект вы вложите не только свои душу и свой талант, но и жизнь. А жизнь стоит дорого. – Посетитель встал. – Я свяжусь с вами через…
– Можете не утруждать себя. Это действительно интересный проект. В том числе и для меня. И в целом я согласен. Но нужно обсудить кое-какие детали.
– Когда?
– Теперь.
– Я к вашим услугам…
* * *
Встреча прошла, как принято говорить в дипломатических кругах, при закрытых дверях. При задраенных окнах. Задернутых шторах. Перекрытых подъездах и охраны из вооруженных боевиков. Прошла с глазу на глаз, без лишних свидетелей и соглядатаев.
– Здравствуй, Абу-Вамиду-Джанах. Мое почтение.
– И тебе, Джандаль.
– Как твои близкие, как отец, как отец отца… как его брат… брат брата… и его отец…
– Слава Аллаху, все живы-здоровы. А твои?
– Болеют. Но Аллах всемилостив…
– Воистину так.
– Как ваши дети?
Долгие приветствия на Востоке. Неторопливы беседы и туманны речи.
– Что привело тебя ко мне, уважаемый Джандаль? Если нужда, я помогу тебе с ней справиться. Если кровная обида, мы подумаем, как отомстить твоему обидчику. Если боль душевная, мы утешимся чтением Корана.
– Спасибо тебе, Абу-Вамиду! Доброта твоя известна всем. Но я не испытываю нужды, а со своими обидчиками я справлюсь сам.
– Да, ты храбрый воин, и я не завидую твоим врагам. Я не стану обижать тебя, предлагая свою помощь, ибо ты справишься с любым обидчиком самостоятельно. Зачем же ты пришел ко мне?
– Выразить свое уважение и почтение. Когда я был еще безусым юношей, ты уже воевал с неверными. Твое имя и дела были у всех на устах. Ты воспламенил мое сердце ненавистью к иноверцам и вселил в него мужество. Всё, что я успел сделать, я успел сделать благодаря тебе!
Хорошо сказал Джандаль. Мягко постелил. И подушечку взбил.
Абу-Вамиду-Джанах скромно опустил голову.
– Ты преувеличиваешь мои заслуги, Джандаль. Мы все лишь слуги Аллаха и трудимся во славу его как умеем.
– Воистину так! Скромность твоя, Абу-Вамиду, равна твоей храбрости…
И еще про храбрость… Про мудрость… Про везение… Про верность Аллаху… Минут так на десять. И лишь потом к делу.
– Слышал я, Абу-Вамиду, что ты собираешь подле себя воинов, чтобы воевать с неверными?
– Да, это так. Мы кусаем врагов, подобно осам, – много и часто. И это хорошо. Но страшнее множества укусов ос один укус кобры, который убивает. Я собираю истинных воинов, чтобы нанести неверным разящий удар.
– Ты прав, Абу-Вамиду. Тысячу раз прав! Бить растопыренными пальцами – толку мало. Бить надо кулаком, в котором все пальцы собраны вместе. Вот так! – И Джандаль вскинул над головой руку, сжатую в кулак.
Абу-Вамиду-Джанах одобрительно кивнул.
– Я бы хотел служить тебе, многоуважаемый, я бы хотел помогать тебе в твоем правом деле. Я и мои люди готовы выполнять твои приказы, готовы умереть за тебя.
– Ты за этим пришел?
– Да. Я бы пришел раньше, но считал, что не в праве беспокоить уважаемого человека просто так. Теперь, когда я стал воином, я не буду обузой. Я смогу воевать во имя Аллаха. Я смогу убивать неверных. Я буду убивать всех, на кого ты укажешь!
Абу-Вамиду-Джанах встал. И Джандаль встал.
– Я рад принять тебя к себе. Я верю в твою искренность и уважаю твой путь. И пусть с этой минуты мы будем вместе и будем «братьями»…
Сделка состоялась. Хотя слова в этом лучшем из миров ничего не значат. Слова должны подкрепляться делом. И скрепляться кровью. Кровь – это самый крепкий цемент…
* * *
Книга была написана, сверстана и прочитана многочисленными экспертами. Теперь оставалось ознакомить с ней автора, который, к сожалению, был журналистом. И очень хорошим журналистом.
– Вот здесь, – отчеркивал он очередной абзац. – Здесь я не согласен. Эта интерпретация девятнадцатой суры Корана слишком тенденциозна.
– А вы что, так хорошо знаете Коран?
– Раньше не знал, теперь знаю. Я ведь должен быть в теме…
Хотя зачем ему, без нескольких месяцев покойнику, быть в теме? Хоть какой?
