Бух!
Одеяло на кровати чуть вспухло в одном месте. И опало. Пуля ударила боевика в лоб. Он дернулся головой назад и рухнул, ударившись затылком о пол. Он еще успел нажать спусковой крючок автомата и прошить потолок короткой очередью. Кричать Ирен перестала. На полуноте.
– Дерьмо собачье! – тихо выругалась она.
Мгновенно, как есть, голая соскочила с кровати и бесшумно ступая, побежала к входной двери, из-за которой слышались частые выстрелы. Там шла отчаянная перестрелка между бандитами и уцелевшим телохранителем. Ирен встала возле двери, сунула за спину дымящийся пистолет. Секунду перевела дыхание, а потом, громко завизжав, распахнула дверь.
– А-а-и-и!
Все взоры обратились на крик! Голая кукла Барби стояла на пороге комнаты, отчаянно вереща. И головка, и ножки, и бюст, и животик!.. Ах какое зрелище! Жаль недолгое.
Ирен прикрыла грудь левой рукой. А правой… Откуда-то вдруг в изящной женской ручке с наманикюренными ноготками возник пистолет «Глок». Из дула вышибло пламя.
Бах!
Бах!
Два боевика ткнулись лицами в пол. Они ничего не успели понять. И даже оружие развернуть. Не смогли в полной мере насладиться зрелищем… Они умерли. Умерли с роскошной картинкой в глазах. Это была приятная смерть.
– Все? – быстро спросила Ирен, поводя во все стороны дулом пистолета.
– Вроде все, – ответил, оглядываясь, телохранитель. – Здесь – точно!
– Что вы пялитесь на меня? – недовольно, но как-то вяло возмутилась Ирен. – Что, голых баб не видели?
– Вы не баба, вы танк! Машина для убийства.
– Соберите все оружие.
Ирен повернулась и пошла в спальню, покачивая обнаженными бедрами. И сзади она выглядела не хуже, чем спереди. Очень эротично и женственно. Если, конечно, забыть о том, что она только что застрелила нескольких здоровых, вооруженных до зубов мужиков.
Ирен набросила на себя какие-то случайные тряпки и пошла в ванную комнату.
– Выходите, – сказала она. – Мне домыться надо.
– А что здесь… что случилось? – растерянно спросил журналист, указывая на трупы на паркете, из-под которых ползли парящие струйки крови. – Кто это такие?
– Ваши друзья. Они пришли за вами! – усмехнулась Ирен. – Не раскисайте. Выпейте коньяка. Я быстро. Через полчаса мы отсюда уезжаем.
– Куда?
– Не все ли равно. Главное – отсюда. Нам теперь здесь делать нечего…
Дверь захлопнулась.
И в ду́ше зажурчала вода…
* * *
Помощник Галиба вышел на связь. По резервному каналу.
– Что случилось?
– У нас заказ.
– Какой?
– На боевую операцию. Против неверных. Вы просили держать вас в курсе таких предложений.
– Кто заказчик?
– Газван. Он теперь наш союзник и друг Галиба.
Интересно… Впрочем, под Галибом теперь много, кто ходит. Все прибиваются к силе. А Галиб нынче, после безвременной кончины Аби-Джамиль-Исрафила, одна из самых значимых в Регионе фигур. Вот к нему все и стекаются. Раньше за информацией охотиться нужно было, покупать ее, а теперь она сама в руки идет.
– А почему Газван обратился к Галибу?
– Боится один не справится. Говорит, заказ очень большой и сложный. Ему оружие и дополнительные люди нужны.
– Кто его нанял?
– Кажется, англичане.
– Англичане? Почему он так решил?
– По разговору. По предложению платить фунтами. И потом они намекали.
– Где планируется операция?
– Точно не знаю. Но где-то на Кавказе. Кажется, в России.
Что?! А вот это уже не просто интересно!..
– Дайте мне подробности. Все. И организуйте встречу Галиба с Газваном. Скажите, что Галиб согласен оказать ему требуемую помощь.
* * *
Это был скандал. Потому что приговоренный к смерти журналист остался жив. Каким-то чудом! Мало что остался жив, отправил к праотцам десяток воинов Аллаха. Оказывается, он нанял нескольких телохранителей, которые смогли отбить атаку мстителей.
Как же так? – недоумевали все. – Такие опытные, такие смелые воины не смогли справиться с парой каких-то неверных?
В новостных лентах снова замелькало имя приговоренного к смерти журналиста, о котором, уже было, стали подзабывать. Но новое событие подстегнуло новый интерес к теме. Стрельба, трупы, интервью…
– Это было ужасно, какие-то бородатые бандиты вот с такими пистолетами, они ворвались, они угрожали, – рыдала в прямых эфирах любовница журналиста, промакивая шелковым платочком выступившие на кукольном личике слезки. – Они кричали, они угрожали, мне они стреляли из своих страшных пистолетов. В меня!
– А где был в этот момент ваш… любимый?
– Он в туалете прятался. Я думала, что умру от страха. Я… Мне! Они!
И дама с фигуркой и личиком куклы Барби начинала биться в красивой истерике, вздрагивая округлыми плечиками и безукоризненным бюстом. И ей несли нашатырь и валерьянку и всячески успокаивали и отпаивали…
– Теперь вы, конечно, уйдете от вашего… возлюбленного? Ведь ему продолжают угрожать расправой.
– Нет. Ни за что! Он не сможет без меня! Он такой… он такой беззащитный.
Это точно!
Аплодисменты в студии. Вполне заслуженные. Куклой Барби. Потом ведущий обращался к журналисту. Который тоже был хорош собой, был ироничен, суров и непреклонен. Как состарившийся Джеймс Бонд. Совершенно соответствуя образу своей подруги, с которой у него было лет сорок разницы. Потому что немолодые супермены должны иметь именно таких возлюбленных. Это была замечательная пара.
– Но может быть, вы отступитесь от своих идей? Извинитесь? – спрашивали чудом спасшегося журналиста. – Ведь у вас такая муза…
– Нет. Ни за что! Свобода творчества есть абсолют, которым я не собираюсь торговать. Кто хочет меня купить – у того не хватит денег. Кто хочет со мной договориться – пусть со мной разговаривает, а не стреляет из-за угла. Кто хочет меня запугать – пусть оставит свои иллюзии, ибо я никого не боюсь. Кто хочет меня убить – пусть попробует!
Это была крепкая домашняя заготовка, которая очень понравилась зрителю.
– У меня есть свои принципы и убеждения. И если они кому-то не нравятся, пусть они их опровергают в честном философском поединке. Ибо пули – не аргумент, но признак их отсутствия. Стреляет тот, кому нечего сказать. Кто боится открытого боя.
– Вы хотите сказать, что ваши враги – трусы?
– Именно это я и хочу сказать!
Новые аплодисменты. И новые допечатки тиражей. Книги, которая оказалась и вполне успешным коммерческим проектом.
