– Узнаешь?
– Да… Это тот мост. И вагоны… Они именно так упали. Так лежали… Но этого не может быть!
– Не может? А ты вагоны проверял?
– Нет. Состав был порожний. Мне так сказали…
– Сказали… Кто сказал?! А если соврали? Если подставили тебя? В лучшем случае! А если в худшем…
Сергей зло глянул на своего патрона.
– Считаешь, что я специально?
– А что ты мне прикажешь думать. Вот ты, вот… – ткнул пальцев в экран. – … трупы. Состав пригнал не какой-нибудь посторонний дядя… То есть теракт состоялся. Хотя ты говорил, что успел. Куда успел?
– Ничего не понимаю!
– И я не понимаю. Но хочу понять. Очень! Хочу понять, почему из состава, который, как ты утверждал, был порожний, вытаскивают тела погибших? И много чего еще хотел бы понять!
– Спрашивай.
– О чем? О чем тебя спрашивать? Что ты мне можешь сказать, кроме «не знаю» и «не понимаю»?! Всех нас обвели вокруг пальца!
– Не может быть…
– Может!
– И что делать?
– Возвращаться на место.
– Нам?
– Нет, мне. Хватит, покатался я с тобой. А тебе ждать здесь. Пошли!
– Куда?
– Туда, где ты ждать будешь. У моря погоды. Давай, шевелись. Или мне сразу…
– Нет, сразу не надо. Я подожду.
Ехали недалеко. Спустились глубоко.
– Это бывшее убежище. Вот твоя комната.
Комната была без окон и удобств. Стены обшиты металлом.
– Тут сухпай на неделю и вода. Там – параша с крышкой. Ну и матрас. Не три звезды, но в твоем положении не худший вариант. Худший – на той же глубине, но в деревянном ящике. Или без него. И без параши. Пытаться убегать не советую. За дверью мины. Откроется дверь, сработает натяжной взрыватель.
– Я не собираюсь. Сколько мне здесь сидеть?
– Столько, сколько надо! Пока сидеть, а потом, не исключено, лежать!
Хлопнула дверь. Лязгнул засов снаружи. Тишина. Неизвестность. Ожидание…
* * *
Досье было пухлым, но необычным.
– Как это понимать? – удивленно спросил заокеанский Начальник.
– Что?
– Здесь нет фотографии на первой странице. И дальше нет. Ни одной.
– К сожалению, у нас нет фотографий его лица.
– Как такое может быть? И почему ему присвоен псевдоним «Крюгер»?
– Из-за особой жесткости. Он своим людям за ослушание рубит руки и отрезает уши.
– И они его терпят?
– Да.
Большой начальник внимательно посмотрел на уши своего референта… Интересная методика работы с персоналом.
– Вы уверены, что ставите на правильную фигуру? Человек без биографии, без лица, молчун, садист. Не слишком много странностей для одного человека?
– Восток любит странных людей. Кроме того, его лидерство уже, по сути, свершившийся факт. Он объединил вокруг себя до шестидесяти процентов боеспособных сил. Будем мы его поддерживать или нет, уже не имеет решающего значения. С нами или без нас он уже стал политическим явлением.
– Всё так серьезно?
– Да. Боюсь, мы его недооценили. Он слишком быстро оперился.
– Чем можно объяснить столь резкий рост популярности?
– Хорошо построенной интригой – именно тем, что он молчит и сохраняет свое инкогнито. Оригинальными, резкими, зачастую парадоксальными заявлениями. Щедростью. Он, не скупясь, оплачивает услуги верных ему людей. Жестокостью. Да, да, именно теми отрубленными руками и ушами, потому что жестокость с точки зрения Востока есть признак избранности. Комплекс причин.
– Хорошо, я доложу о нем Президенту как о фигуре, которая может влиять на расстановку сил и формирование геополитики в Регионе в ближайшей и среднесрочной перспективах.
* * *
– …Все это позволяет рекомендовать данную персону в качестве альтернативы существующим на сегодняшний день политическим фигурам. Нам кажется, что этот выбор сулит хорошие политические и военные перспективы.
Президент слушал внимательно и периодически кивал.
– Он представляет из себя политического деятеля новой для Региона формации, удачно совмещающей традиционный уклад и жесткое, авторитарное правление, которое на первом этапе позволит консолидировать вокруг него общество…
– А на втором? – перебил Президент.
– Что «на втором»?
– На втором этапе?
– На втором этапе, когда политическое поле будет расчищено и освобождено от влияния недружелюбных нам сил, он уступит место лидерам демократического толка.
– Скажите, он что, действительно режет за ослушание руки и вырывает глаза? – не по делу поинтересовался Президент.
– Да, это достоверно установленный факт.
– Интересно… Ваша фирма тоже много что проглядела, – многозначительно заметил Президент. Глядя глаза в глаза. Точнее, в правый глаз. – И много чего из рук выпустила, что не должна были выпускать.
Большой начальник засмеялся. Но как-то натужно, неестественно.
– Хорошо, мы не будем лезть в их внутренние дела, хотя, постарайтесь объяснить своему подопечному, что подобные методы лучше не использовать или хотя бы не освещать публично. В свете намеченных перспектив. Ему в обозримом будущем с приличными людьми встречаться, а тут такая варварская жестокость. Если вы готовите его для большой политики, его нужно хорошенько отмыть.
– Мы проведем соответствующую работу.
– В целом я утверждаю ваш план. Хотя, на мой взгляд, предложенная фигура вызывает некоторые нарекания. Но я не буду оспаривать мнение профессионалов. Я соглашусь с вами… под вашу личную ответственность… Надеюсь, вы меня услышали!
И Президент внимательно и как-то оценивающе взглянул на уши собеседника.
* * *
– У меня теща любимая! Ехала в поезде! Мне ее найти…
– Позвоните в штаб, вот по этому телефону…
Гудки. Гудки…
– Иванова Елена Сергеевна. Посмотрите, пожалуйста.
Иванова, потому что фамилия должна быть самая распространенная. Она должна была совпасть.
– Извините, такой нет.
– Ну, может, просто Иванова?
– Нет, увы нет… То есть, простите, к счастью нет. Ваша родственница в списках не значится. Возможно, она ехала в другом поезде.
– А где можно встретиться с пострадавшими? Может быть, кто-нибудь знает? Она видная женщина.
– Здесь потерпевших почти нет. Раненые вывезены самолетом в госпиталь Министерства обороны. Мертвых сразу пересылают по адресам. Или по другим моргам. У нас морг маленький и не может вместить всех.
