* * *
Мэтту Хиллу и всей команде посвящается
Введение: цивилизация и варварство
Понятие «цивилизация» всегда было предметом споров и не поддается однозначному определению. В 1969 г., открывая серию телепередач «Цивилизация» на BBC, Кеннет Кларк размышлял над этим. «Что такое цивилизация? — задавался вопросом он. — Я не знаю. Пока я не могу дать ей определение в абстрактных терминах. Но мне кажется, я распознаю ее, когда вижу». В этом высказывании сквозит некоторое высокомерие и самоуверенность, но одновременно Кларк признает расплывчатость и изменчивость границ предмета.
В основе этой книги лежит убежденность: то, что мы видим, не менее важно для нашего понимания цивилизации, чем то, что мы читаем или слышим. Она воспевает поразительное разнообразие проявлений творческой деятельности человека — от скульптурных изображений человеческих голов из доисторической Мексики до мечети XXI в. в пригороде Стамбула — произведений, создававшихся на протяжении тысяч лет на территории протяженностью тысячи миль. Кроме того, она обращается к некоторым из наших представлений о том, как работает искусство и как его следует объяснять. Ведь эта книга не только о мужчинах и женщинах, которые с помощью красок и карандашей, глины и резцов создавали изображения, окружающие нас, от дешевых безделушек до «бесценных шедевров». Она — даже в большей степени — о поколениях людей, которые использовали и интерпретировали эти изображения, наделяли их смыслом и спорили о них. Один из влиятельнейших историков искусства ХХ столетия Эрнст Гомбрих писал: «В самом деле — нет такой вещи, как Искусство. Есть только художники». Но я возвращаю «в кадр» зрителя и рассматриваю историю искусства не как историю «великих людей» с ее героями и гениями.
Мы будем говорить о двух самых увлекательных и спорных темах в художественной культуре. Первая часть книги посвящена изображению человеческого тела — мужского и женского — в древнем искусстве и поиску ответов на вопросы, для чего эти изображения создавались и как воспринимались — будь то колоссальные статуи фараонов в Древнем Египте или терракотовые воины, захороненные вместе с первым китайским императором. Вторая часть — об изображении Бога и богов. Она охватывает более широкие временные рамки, и в ней я размышляю о том, как религии, древние и современные, сталкивались с неразрешимыми проблемами в попытках запечатлеть визуальными средствами Божественное. Не только иудаизм и ислам — все религии на протяжении истории человечества вставали перед вопросом, что значит изображать Бога, и даже иногда враждовали из-за этого, но в итоге находили способы решить эту задачу — изящные, любопытные или неуклюжие. На одном краю спектра — уничтожение таких изображений, на другом — идолопоклонство.
Одна из моих задач — изложить долгую историю того, как мы смотрим. Во всем мире античное искусство и полемика вокруг него по-прежнему вызывают огромный интерес. На Западе оно, в особенности искусство Древней Греции и Рима — учитывая сопричастность людей этой традиции на протяжении многих веков, — до сих пор оказывает огромное влияние на зрителей, даже если мы не всегда осознаем это. Западные представления о том, что такое «натуралистическое» изображение человеческого тела, восходят к культурному перевороту, произошедшему в Греции в VI–V вв. до н. э. То, как мы говорим об искусстве, во многом продолжение дискурса античного мира. Современная идея о том, что нагота женщины предполагает существование хищного мужского взгляда, впервые возникла совсем не на волне феминизма 1960-х гг., как часто думают. Из первой части книги вы узнаете, что такую же дискуссию вызвало скульптурное изображение богини Афродиты, созданное в IV в. до н. э., которое считается первой в классической Греции статуей обнаженной женщины, выполненной в натуральную величину. А некоторые из первых известных нам интеллектуалов яростно спорили о том, насколько правомерно изображать богов в человеческом обличье. В VI в. до н. э. один греческий философ едко заметил, что, если бы лошади и быки умели рисовать и лепить, они изображали бы богов подобными себе — лошадьми и быками.
Вопрос, заданный Кларком: «Что такое цивилизация?» — для меня также один из важнейших. Две части книги основаны на двух программах, которые я подготовила для новых выпусков «Цивилизаций», впервые показанных в 2018 г. Это была попытка не «переделать» версию Кларка, а посмотреть на поднятые им вопросы свежим взглядом с более широкой перспективы, выйдя за пределы Европы (Кларк один или два раза «пересекал» Атлантику, но и только) и обратившись также к доисторической эпохе, на что указывает использование множественного числа в названии.
Я даже больше, чем Кларк, озабочена полемикой вокруг идеи цивилизации и отсутствием согласия среди спорящих, а также тем, как это изменчивое понятие обосновывают и отстаивают, прибегая в качестве мощного орудия к идее «варварства»: «мы» знаем, что «мы» цивилизованны, противопоставляя себя тем, кого считаем нецивилизованными, тем, кто не разделяет наши ценности или кому нельзя их доверить. Цивилизация в равной мере процесс включения и исключения. Граница между «нами» и «ими» может быть внутренней (на протяжении большей части мировой истории идея «цивилизованной женщины» заключала в себе противоречие) или внешней, о чем свидетельствует слово «варвар» — поначалу это было уничижительное и этноцентрическое древнегреческое обозначение чужаков, которых невозможно понять, потому что они бормочут что-то невразумительное: «бар-бар-бар…» Неудобная правда заключается, однако, в том, что так называемыми «варварами» могут оказаться люди, имеющие иной, отличный от нашего взгляд на то, что значит быть цивилизованным и что важно в человеческой культуре. В конце концов, что для одного — варварство, для другого — цивилизация.
Всегда, когда это возможно, я стараюсь смотреть с «той стороны баррикад» и истолковывать цивилизацию «вопреки ожиданиям». И на художественные изображения далекого прошлого я буду взирать с тем же недоверием, с каким мы смотрим на изображения современные. Важно иметь в виду, что среди древнеегипетских и древнеримских зрителей многие могли быть настроены по отношению к громадным статуям их правителей столь же скептически, сколь мы сейчас — к выставленным напоказ изображениям сегодняшних диктаторов. Я также буду рассматривать со стороны как победивших, так и проигравших исторические конфликты, случавшиеся из-за изображений, из-за того, что нельзя изображать, а что можно и как именно. На Западе принято считать тех, кто уничтожает статуи и живопись — во имя веры или по другой причине, варварами и худшими злодеями в истории и сожалеть о художественных произведениях, утраченных из-за этих «иконоборцев». Однако, как мы увидим, и у них есть своя история и даже свое искусство.
Но давайте начнем с Мексики, с самого раннего из изображений, представленных в книге…
I. Как мы смотрим?
Пролог: головы и тела
Есть много мест, где можно встретиться с Древним миром лицом к лицу, но мало какие из них впечатляют так, как уголок мексиканских джунглей, где стоит гигантская каменная голова, возраст которой насчитывает 3000 лет. Громадная, высотой больше двух метров (с глазными яблоками почти полметра шириной) и весящая почти 20 тонн, она была создана ольмеками, самой ранней из известных нам цивилизаций Центральной Америки. При ближайшем рассмотрении становятся заметны детали изваяния. Между его губ (а это почти наверняка он) чуть виднеются зубы; на глазах прорисованы радужки; брови слегка нахмурены, а голову покрывает украшенный узорами шлем. Трудно не испытать волнение от созерцания человека из далекого прошлого. Несмотря на огромную временную дистанцию и то, что это всего лишь каменное изваяние, невозможно не почувствовать некое родство с ним как с представителем человеческого рода.
