– Скоро к дороге выйдем, – сказал Протон, тоже сверяясь с картой в своем КПК. – Она напрямую ведет до отводного канала. А там уж до энергоблока рукой подать.
– До нее еще дойти нужно, – произнес Заммер, косясь на Богдана с Анной.
Сталкер продолжал нести девочку на руках, хотя его самого, по мнению сапёра, уже надо было поддерживать – того и гляди упадет, еле ноги переставляет. Хорошо хоть не кашляет, но это, скорее всего, потому, что капсулы Лопеза в себя закидывает периодически.
Богдан и правда каждый час проглатывал по капсуле. На всякий случай. Боялся, что следующего приступа не переживет – прошлый раз, похоже, уже легочную ткань начал выкашливать.
Теперь у него была одна цель: дойти. И, если получится, привести остатки группы обратно. Он не имел ни малейшего представления, как ему удастся преодолеть кордон, откуда они чудом ушли живыми, но сейчас это его заботило меньше всего. Главное – добраться до цели. Остальное – как-нибудь решится.
И он шел, шатаясь от усталости, как говорится, на морально-волевых, остро ощущая чувство ответственности за жизнь ребенка, что доверился ему, и за членов группы, с двумя из которых он познакомился всего лишь сутки назад.
Сейчас это были его люди и его группа, которых он не мог предать, просто упав в грязь и сдохнув от слабости, что мерзкой внутренней дрожью разливалась по всему телу.
А вокруг расстилались густые заросли грязно-желтого камыша, сквозь которые тоже приходилось продираться, расходуя последние силы. Но если сталкер твердо решил что-то сделать, он сделает, несмотря ни на что.
Если, конечно, это настоящий сталкер…
Вдобавок плечо Богдана оттягивала книзу винтовка Вороновой, которую старший лейтенант завещала ему перед смертью. Анна предлагала понести СВД, но Богдан отказался. Такие подарки нужно носить самому, даже если от усталости уже еле переставляешь ноги.
Наконец группа вышла на твердую почву. Болото кончилось, и впереди, метрах в ста, действительно виднелась дорога, сложенная из плохо подогнанных друг к другу бетонных плит.
А между людьми и дорогой стояла стая жутких тварей, появившихся из густых зарослей камышей.
Они были похожи на ту крысособаку, что раскапывала мертвое тело Рана, только гораздо крупнее. На мускулистых лапах и боках мутантов зияли жуткие гноящиеся раны, но это, похоже, их ничуть не беспокоило.
Сейчас этих тварей волновало лишь одно – свежее человеческое мясо. Это было понятно по их оскаленным пастям, из которых зеленоватыми, тягучими ниточками стекала слюна, и глазам, полным голодной ярости, что свойственна существам, ради пищи готовым на всё.
Их было много, десятка три, не меньше.
И сейчас они медленно окружали добычу…
– Ну всё, приехали, – сказал Заммер, беря автомат на изготовку и при этом понимая – группе от крысособак не отбиться. Если те бросятся сразу, ну от силы дюжину мутантов положить удастся, в то время как остальные будут рвать людей на части. А они бросятся именно так – видно по тому, как грамотно эти твари берут группу в кольцо.
И никак иначе.
Глава 8
Богдан прижал к себе Надежду чуть сильнее, инстинктивно пытаясь своими руками защитить девочку от смертельной опасности. Головой-то он понимал, что это всё, что спасения нет. А древний инстинкт решил по-своему.
Хотя толку от этого не было никакого. Сейчас сталкер хотел лишь одного – чтобы девочка так и не проснулась до того момента, как клыки хищника вцепятся ей в горло. Может, так и умрет во сне, ничего не почувствовав.
Но его желанию не суждено было сбыться.
Синие глаза ребенка открылись, Надежда заморгала, ничего не понимая спросонья.
«Ты постой, ладно? – мысленно попросил Богдан, осторожно опуская девочку на землю. – Коль уж проснулась».
«А что случилось?»
Она смотрела на приближающихся тварей с детским любопытством.
«Всё хорошо», – подумал Богдан, доставая из ножен свой лагерный нож. И правда – хорошо это, умереть в бою. Только вот Надежду жалко. И Анну. И Протона. И даже Заммера, который тоже понимает, что из автомата здесь много не навоюет, но всё равно готов дорого продать свою жизнь.
«Собачки! – коснулась сознания Богдана добрая мысль. Именно так – добрая. Тёплая, мягкая, словно детская ладонь, что тянется погладить мягкий загривок хвостатого друга. – Идите сюда!»
Надежда вышла вперед – и направилась к тварям, которые от неожиданности аж остановились, топорща на загривках грязную, свалявшуюся шесть. Богдан рванулся было следом – остановить, заслонить собою…
Но, сделав шаг, остановился. Потому что навстречу девочке вышла самая крупная тварь, с бока которой свешивался большой кусок оторванной плоти, обнажая ребра. Вышла – и неуверенно вильнула облезлым хвостом, словно дворняга, еще не решившая, то ли укусить протянутую руку, то ли лизнуть ее.
Но когда детские руки обвили ее шею, всё-таки завиляла как положено. И, изловчившись, лизнула ребенка в щеку. Правда, почти сразу мутант деликатно освободился от объятий. Лизнул Надежду еще раз в лицо – и, повернувшись, затрусил обратно в камыши. Следом за ним потянулась и остальная стая. Некоторые из тварей недовольно ворчали, но их было меньшинство, и перечить вожаку они не посмели.
– Не понял, – растерянно произнес Заммер, опуская автомат. – Как это?
«И правда – как?» – мысленно повторил вопрос Богдан.
«Они хорошие», – пришел лаконичный ответ.
«По-моему, эти “хорошие” только что собирались нас сожрать».
«Ну им же надо, они кушать хотят».
С такой железобетонной детской логикой спорить было трудно. Но в то же время девочка только что спасла им жизнь, поэтому произошедшее просто следовало принять как данность. Значит, гнилые крысособаки – хорошие. Ладно.
«А тот горбун, что хотел тебя сожрать?»
«Он плохой».
Хммм… Опять же, не поспоришь. Еще бы научиться отличать плохих мутантов от хороших и как-то договориться с последними насчет того, чтоб они кушали не группу Богдана, а кого-нибудь другого. Впрочем, пока с ними Надежда, похоже, крысособак можно не опасаться.
– Ничего себе дела, – проговорил Заммер. – Получается, я теперь этой мутан… кхм… этой девочке тоже жизнь задолжал?
– Ее зовут Надежда, – сказал Богдан.
– Это ты сам сейчас придумал? – прищурился сапёр. – Она ж за всё это время ни слова не сказала.
– Зачем говорить, когда слова не нужны, – пожал плечами Богдан.
– То есть ты с ней всё-таки общаешься, – подвел итог Заммер. – Слушай, сталкер, а может, ты тоже мутант, а? Почему она с нами не общается, а только с тобой? Может, за своего держит?
– Может быть, – сказал Богдан. – Мы как, дальше пойдем или совещание устроим на тему, мутант я или нет?
