– Точно, – сказал Богдан. – Они все погибли.
– И это сделал ты.
Голос Анны был холодным, как пустой магазин винтовки, который Богдан сейчас неторопливо менял на полный.
– Да, – отозвался сталкер. – Это сделал я.
Больше девушка не сказала ничего – да ничего и не требовалось. Всё и так было ясно. Теперь она наверняка считает его убийцей, который уничтожил целый город вместе с правыми и виноватыми. И бесполезно объяснять ей, что не было там правых – лишь уроды и те, кого они превратили в чудовищ, мечтающих о смерти. Хотя, может, это было и не так. Может, Надежда ошибалась и в Припяти-два оставались вполне себе хорошие, честные и порядочные люди, которых теперь нет в живых. Однако сейчас поздно сожалеть о чем-либо. Просто враги мертвы, а они пока еще живы. Такие дела.
Богдан выпрыгнул из кузова, заглянул под машину, посветил трофейным фонариком, который обнаружился в одном из подсумков.
Шин у грузовика больше не было. Он криво стоял на оплавленных остатках дисков, того и гляди на бок завалится.
– Выходим, – скомандовал Богдан, оглядываясь по сторонам.
Места вокруг были знакомые.
Справа и слева раскинулась небольшая роща уродливых, кривых деревьев, покрытых неестественно-рыжей листвой, а вдали виднелись крыши Андреевки, той самой деревни, от которой до кордона рукой подать…
Внезапно спасенная девушка, попытавшись вылезти из машины, застонала и едва не вывалилась из кузова – Богдан чудом успел подхватить ее на руки. Повязка на ноге у нее сильно набухла кровью.
– Растрясло ее, – подойдя, сказал Протон. – Перевязать бы надо. И отдохнуть маленько, а то у меня после всего и руки, и ноги дрожат.
Предложение было обоснованным, второй спасенный тоже выглядел не лучшим образом, под весом своего автомата гнулся. Да и перекусить не помешало бы перед штурмом кордона. И обдумать было надо, как тот кордон, собственно, штурмовать, когда его охране было дано задание уничтожить ученых.
Изрядно поредевшая группа отошла от грузовика и разместилась в роще мутировавших деревьев. Ночь уже полностью вступила в свои права, но звездное небо, раскинувшееся над головой, давало вполне достаточную подсветку для того, чтобы не влезть ногой в яму или в очевидную аномалию. Плюс луна выглянула из-за туч. Нечастое явление в Зоне, которую ночное светило, похоже, недолюбливает, крайне редко одаривая ее своими холодными лучами.
Анна занялась перевязкой девушки, Степан буквально рухнул неподалеку, прислонясь спиной к дереву, а Богдан с Надеждой уселись рядом. Сталкер отстегнул с пояса подсумок, достал трофейные бутерброды, разделил их на всех поровну.
– Анна, как закончите, присоединяйтесь, – сказал он. И поискал глазами Протона, который вдруг пропал из поля его зрения…
Впрочем, ученый быстро в него вернулся.
С автоматом наперевес, направленным Богдану в голову.
– Не понял, – нахмурился сталкер. – Это что, шутка? Если да, то неудачная.
– Шутки кончились, сталкер, – жёстко произнес Протон. – Отдай мне накопитель, и никто не пострадает.
– Что отдать? – не понял Богдан.
– Не испытывай мое терпение, – сказал ученый, при этом его лицо неприятно скривилось. – Ту штуку, что ты вытащил из приборной панели после того, как встал с операционного стола в лаборатории.
– Ее у меня нет, – пожал плечами сталкер. – Она рассыпалась у меня в руках.
Ствол автомата, который держал Протон, сместился в сторону. Раздался одиночный выстрел. На шею Богдана брызнули горячие капли из развороченной пулей головы Степана.
– Ты, кажется, не понял, сталкер, что я не шучу, – стальным голосом проговорил Протон.
Богдан попытался вскочить, но второй выстрел рванул его правую руку выше локтя и швырнул обратно на землю. Удивительно, но этот немолодой ученый стрелял так же хорошо, как и водил машину.
– Еще раз дернешься, и я прострелю голову твоей мелкой мутантихе, – сказал Протон. – Итак, повторяю. Отдай мне накопитель, который ты забрал в лаборатории, и больше никто не пострадает. Анна, боковое зрение у меня развито прекрасно, поэтому я тебе категорически не рекомендую тянуться к автомату, если не хочешь получить пулю между глаз. Я очень не люблю убивать женщин и детей, но если это необходимо, то не стану долго раздумывать.
Теперь он держал на прицеле Надежду, а та сидела, съежившись и прижавшись к Богдану, и мелко дрожала.
– Кто ты? – спросил Богдан.
Протон усмехнулся.
– Я как всю жизнь работал на правительство, так и продолжаю работать. И, если тебе угодно, сейчас выполняю свою секретную миссию. Тебя я еще не пристрелил только потому, что боюсь повредить накопитель. Поэтому будь благоразумным, пожалей свою мутантиху. Считаю до трех, а потом начну убивать женщин. Раз…
Богдан хотел было попытаться что-то сказать, попробовать убедить Протона в том, насколько сильно он ошибается…
Но вместо этого замер, словно окаменев.
Потому что позади Протона внезапно выросла громадная двухметровая тень. Вверх взлетела огромная когтистая лапа…
– Два.
Богдан видел, как палец Протона начинает выжимать слабину спускового крючка, как приоткрылся его рот, готовясь выплюнуть короткое слово «три», следом за которым грохнет еще один выстрел…
Но не последовало ни того, ни другого.
Вместо этого раздался звук страшного удара, и Протона просто смело в сторону, словно он был склеенной из картона фигурой, совершенно пустой внутри.
А огромная человекоподобная тень шагнула в полосу лунного света, и Богдан увидел глаза. Неестественно-зеленого цвета, горящие на уродливой морде мясоглота, самого страшного мутанта Зоны.
Однако чудовище не собиралось убивать еще кого-то. Оно просто стояло и смотрело, переводя взгляд с одного члена группы на другого, словно пытаясь их запомнить. При этом Богдан заметил, как из глаз монстра медленно текут слезы, поблескивающие в лунном свете, словно крупные бриллианты.
И тут сталкера осенило.
– Лопез? Это ты?
Мясоглот перевел взгляд на Богдана. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза, после чего чудовище тоскливо вздохнуло, совсем как человек, горько сожалеющий о том, чего уже никогда не вернуть. Потом оно повернулось и медленно пошло в темноту.
– Подожди! – рванулся было Богдан, но боль в раненой руке дёрнула, словно током, напомнив о себе. Сталкер стиснул зубы и невольно зажмурился. А когда открыл глаза, мясоглот уже бесследно растворился в ночи, окутавшей Зону.
– Это… правда был он?
В дрожащем голосе Анны слышалось смятение.
– Я не верю…
Она всхлипнула.
– Нет, конечно, – покачал головой Богдан. – Просто показалось.
