– Завод не обязательно средство творения потоков продукции. Это место, дающее возможность преображения чего-то во что-то.
– Но конечный-то объект есть.
– Сразу видно, что романтика стимпанка тебе не близка, хе-хех.
– Если только это не бесконечный цикл преображения…
– Наконец-то дошло!
– О-о-о, ну это совсем сложный заход…
– А Зона должна быть простой?
– Человекам ведь до этого ещё додуматься надо.
– А тот, кто не думает, не человек.
– Я, конечно, думаю, но я материалист. Поэтому в другую сторону несёт.
– Уж скорее буквальнист… Несёт против течения или по?
– Разве может нести против течения?
– В Зоне может. На то и завод, поставленный на реке. Притягивает к себе как магнитом.
– Ого, я понял, кажется… Энергией творения?
– В точку. Творческой.
10_3: «Таёжный принцип»
«…Доверяюсь подсознанию в выборе следующего пункта назначения. Кому ж ещё довериться-то. Нет у меня других напарников. Оно знает, чего я по-настоящему хочу. Анализирует разрозненные обрывки мелькавших желаний, смутные образы и мимолётные побуждения… И компилирует в принятое решение раньше, чем верхушка айсберга осознанно сформулирует желание.
В противном случае я бы тормозил «не по-детски» и вообще не факт, что успешно выжил бы к этому моменту. Не говоря уже о дальнейших шагах, грозящих накруткой напряжения, а не расслаблением. Обоснованно надеюсь, что надстройка постепенно синхронизируется с базисом. Достигнет гармонии, и я не затуплю в патовой ситуации, не спасую в судьбоносный миг. Сдаётся мне, наступит он, когда сойдутся воплощения главных сил, воздействующих на неё.
Охрана и нарушение.
Представляя мироздание как систему, подобную компьютерной, я вижу имена файлов – это исполнители, и расширения файловых имён – их начальство, определившее, чем заниматься. Расширения обозначают разные типы, определяют формат. Файлы без них могут стать просто бессмысленным набором символов, а не инструментами, предназначенными для ведения разнонаправленных действий.
Я в одиночном автономном, без прямой режиме. И не знаю, кто или что существует за промежуточной «точкой», отделяющей меня от моего начальства. Не знаю тем более, кто или что нам противостоит. Только о факте существования с момента столкновения с противодействием в аэропорту.
Ведь за всё надо платить, не правда ли. За исполненное особенно дорого. Не для меня же одного способно реализоваться исполнение настоящего желания…
– Тайга, однако! – произношу вслух.
Она самая. Ель да ель кругом. Понятно, что кроме елей здесь и сосны, и кедры, и пихты, и лиственницы, и примесь нехвойных пород, но деревья самого большого леса на планете привычней воспринимать под общим названием, от наиболее распространённого дерева. Ёлки.
Я взял отгул и забурился подальше от европейских градов и весей. Вальяжно развалившись, «загораю» в чащобе. Подо мной импровизированный лежак из хвойных «лап». Куда уж дальше буриться. Разве что во льды Антарктиды, но там экстерриториальность, границы не границы, а договорные условно демаркационные «пунктиры». Континент-исключение, на котором удалось договориться и мирно разделиться на зоны. Мирно, пока слишком невыгодно экономически использовать.
Вряд ли статус-кво продлится вечно. Человек обязательно, рано или поздно, притащит за собой границы…
Дышится в тайге бесподобно. Я намеренно вернулся в изначальное состояние организма, убрал все физиологические апгрейды и дополненные приложения. Простой человек спрятался в глубине «лёгкого планеты», одного из двух основных. В другом, сельве амазонской, не дышалось с наслаждением. В ней тяжело вентилировать лёгкие, она наполнена миазмами, запахами, испарениями, въедливой влагой.
А здесь я без понтов на курорте, восстанавливаю душевное равновесие. Упорядочить разум тоже не лишне, и плоть под это дело в режиме релакса получила увольнительную, может полениться. Даже вездесущая таёжная мошка не портит кайф.
Ленюсь часов шесть. Почти не видимое из-под нависших ёлкиных крон солнце, неспешно прогулявшись через зенит, начинает клониться к закату. Ночь провести в тайге? Вопрос, конечно, интересный. Я почти раздет по таёжным понятиям, безоружен и без рюкзака с припасами. Курортник. Невозможный для географической точки за сотню километров от ближайшего жилья. Лиши меня сейчас сверхспособностей, и всё, амба мне. Причём не подкрадётся она, а нагло и быстро припрётся.
О том, способно ли нечто, высшая или низшая сила, лишить меня завоёванных позиций внешним воздействием, тему в приторможенных раздумьях не развиваю.
Мысли даже не текут, ползут, настолько масштабен расслабон. Оружие материализовывать лениво. Огонь разводить тоже. Голода пока не испытываю, хотя организм нужно питать даже суперчелу. Но остаться на ночь в тайге без защиты от кровососов и хищников желания нет. Придётся заняться творчеством и сооружать защиту от укусов здешней среды. Или ретироваться в другой пункт.
Пока не решил. Лежу, релаксирую тотально. Попозжей встану, пройдусь, на ходу всяко думается лучше, и приму осознанное решение.
Добрый час спустя героическим усилием встаю. Троп в глухомани, естественно, нет, разве что звериные к водопою попадутся. Вот, одна из них, да? Схожу, попью водицы. Вряд ли много мест осталось, где чистая вода уцелела. Но хотелось же в настоящие дикие условия, сюда и попал. Не удивлюсь, если и тигр попадётся. Мало их сейчас осталось, но если где и выжили, то здесь. Хорошо, что до ночи ещё время есть, раньше сумерек на охоту не должен вый…
Тигр стоит на едва угадываемой тропе, и в эту секунду я осознаю, что он меня заметил давным-давно. Секунд пять как. Мог бы не остановиться, а без проблем преодолеть разделяющее нас пространство за такую прорву времени.
Однако стоит. Смотрит. Немигающие, в натуре жёлтые глазищи в упор изучают меня. Приближался абсолютно бесшумно, и невидимый был до последних разделяющих нас десяти шагов, вот что значит отключить все экстрарежимы организма и гулять по тайге «голым», обычным человечком.
Стою. Смотрю. Уж не знаю, какие у меня сейчас глаза, но мигаю вряд ли. Зверь в долю секунды может сменить покой на движение, и упустить начало броска себе дороже. Царь тайги собственной персоной, ух-х-х…
В глазах тигра я не различаю злобы, смерти, страха. Он царственно спокоен, ему нет до меня дела, мог бы напасть, но жертвой меня не признал. Почуял запредельным каким-то нюхом, что я не голый человечек в действительности. Готов мгновенно дать мне отпор, если признаю жертвой его.
Принцип взаимоуважения сильных, я в курсе. Когда на тропе встречаются идущие, равные по силе духа, кому-то придётся посторониться, чтобы могли разойтись.
Глупые не уступают.
Умные сторонятся.
