– Насчет прилавка, это случайность, – сказал Иван хрипло. – А с дракой да… признаю. Этот урод…
– У этого урода, как вы его называете, сломана челюсть. – Орлов покачал головой, словно журил непослушного сына. – И сотрясение мозга.
– Бывает, – сказал Иван. Орлов кивнул: «Понимаю, понимаю. Скучная повседневная жизнь диггеров…»
– Допустим, гражданин Альянса Щетинник В. Л. сам виноват, хотя это еще как поглядеть… только не надо протыкать меня взглядом, Иван Данилыч, умоляю… но патруль, скажите мне, в чем патруль-то перед вами, господа диггеры, провинился?
Иван молчал.
– Или с патрулем тоже случайно получилось?
– Случайно, – сказал Иван. – Мы их сразу предупредили…
– О чем, если не секрет? Что окажете сопротивление законной власти? Понимаю, как тут не понять. Только вы, совершенно случайно, не забыли, где находитесь?
«Век бы не бывать на вашей “Адмиралтейской”», – подумал Иван. Даром не надо. Плечо и рука все еще болели. Зря он, конечно, лично врезал тому адмиралтейцу – но что поделаешь. Если ты командир патруля, это еще не значит, что можно хамить. Иван поморщился. А вообще, конечно, не вовремя…
«Гладыш, твою мать! Втянул в историю».
– Виноват, – сказал Иван. – Готов понести наказание…
– Ой, да перестаньте, Иван Данилыч, – поморщился Орлов. – У нас война на носу, что мне вас теперь, расстреливать прикажете? По закону военного времени?
– А что, война уже официально объявлена?
Орлов смотрел на Ивана без улыбки. Потом взял со стола простой карандаш, повертел в пальцах. Такими сейчас все метро пользуется. Черно-зеленые грани…
– Могу я задать вопрос? – спросил Орлов наконец.
Иван с недоумением уставился на безопасника, пожал плечами.
– Почему нет?
– Во что вы верите?
– Что-о?
Орлов вздохнул. Взялся за карандаш двумя руками.
– В этом и проблема с вашим поколением. Понимаете? Это вопрос, который неизменно ставит любого из вас в тупик. Во что вы верите, Иван Данилыч – в справедливость, может быть? В воздаяние? В зеленых человечков? В жизнь после смерти? В бога? Да черт побери, хотя бы во что-нибудь вы верите?
Молчание. Стрекот вентилятора в тишине.
Иван с новым чувством смотрел на безопасника. Орлова он видел и раньше, но сегодня день открытий. Совершенно другой человек. «Не обманывай себя», спохватился Иван, это может быть просто игра. «Разве ты видел Орлова при исполнении прямых обязанностей? Щас, держи карман шире, а то патроны не влезут».
– Я верю в себя. И в своих друзей.
– А в будущее Альянса? – Орлов подался вперед. – В будущее верите?
– Что вы хотите?
– Мне нужны люди…
Тут Иван наконец понял, чего от него добиваются.
– В стукачи мне как-то не с руки, – сказал Иван. – Сегодня астрологический прогноз не рекомендует. Утром специально проверял.
Карандаш в пальцах Орлова с треском сломался. Пальцы побелели.
– А если без клоунады?
– Если без клоунады… Идите к черту, любезный.
С минуту Орлов смотрел на него, не мигая. Наконец сказал:
– Значит, так?
– Значит, – согласился Иван.
– Неудобный вы человек, Иван Данилович.
– А что, должен быть удобным? – Иван жестко повел плечом, точно собираясь драться. Он стоял, слегка ссутулившись, расслабив руки, и смотрел на контрразведчика в упор.
– Ничего вы не должны, Иван Данилович, – произнес Орлов мягко. Он снова взял себя в руки. – Совершенно. Мне – точно. Только ведь у вас много других долгов.
К чему он клонит, Иван пока не понимал, но тон главы Службы Безопасности ему совершенно не нравился.
– Я свои долги отдаю, – сказал он медленно.
– Не сомневаюсь, Иван Данилович. – Орлов мягко улыбнулся. – Не сомневаюсь. Допустим, в вашем темном прошлом…
– Что? – Иван поднял голову.
– Я ведь про вас много знаю, – сказал Орлов. – Вы уж простите, работа такая. Вы ведь не местный? Не с Альянса?
– Это что, преступление?
– Боже упаси! Банальный интерес и все. Штампик-то у вас в паспорте не Василеостровский. А сейчас такое время, что даже штампик станционный много чего о человеке рассказать может. Например…
– Не говорите так быстро, я за вами не успеваю.
Орлов вскинул голову, уставился на Ивана:
– Опять юмор, значит. – Он шевельнул белесыми бровями. – Понятно. Вы со своим юмором мне уже знаете где, остряки? – Он провел ребром ладони по сонной артерии. – Вот здесь сидите. Клоуны большого цирка, вашу мать…
* * *
Патроны ему все-таки вернули. И оружие. Попробовали бы не вернуть. Иван стиснул зубы, скулы затвердели.
«Спокойно, Иван. Расслабься».
Иван полчаса ругался, просил, уговаривал, угрожал, обегал всю станцию, добиваясь, чтобы его людей освободили. Адмиральцы смотрели недобро, на контакт не шли. Плюнув, Иван нашел Кмицица, тот выслушал, кивнул: «Посмотрим, что можно сделать». И как-то на удивление быстро разобрался.
«Н-да. Один приличный человек на всю станцию, и тот заместитель Орлова».
Закончив с делами, Иван вышел пройтись. И почти сразу обнаружил то, что они искали, прежде чем столкнуться лбами с адмиральцами. Небольшой лоток с надписью крупными буквами «ШАВЕРМА». Вовремя, называется. Нет бы до той стычки – глядишь, и обошлось бы…
– Почем шаверма? – спросил Иван, разглядывая прилавок. А неплохой выбор. Десяток видов салатов, соленые грибы, тушеные водоросли, маринованный чеснок, даже вареная картошка – правда, по цене как пулемет.
– Двэ. – Продавец показал растопыренные пальцы. Два патрона, значит.
– Давай. Еще возьму салат из морской капусты, – сказал Иван. – И азу тоже… нет, азу, не надо.
– Могу еще прэдлажить мясо по-французскы. Будэте?
Что? Иван посмотрел на продавца с интересом.
– Француз хоть свежий был? – спросил с иронией.
– Обижаешь, дарагой! Вах! Свежайший, как поцелуй прэкрасной дэвушки.
– Даже так? И что там?
– Свинына, лук, сыр, майонез – сам дэлал. Пальчыки облыжешь.
Насчет сыра Иван сомневался. Насчет майонеза тоже сомнительно… и все же.
– Свининка чья? Не с длинным голым хвостом бегала?
– Абыдно, да, гаваришь. – Продавец разволновался. – Самый лучший свинынка. С «Васы» приэхал. Дэлыкатэс!
«С “Василеостровской”, что ли? Привет, Борис, – подумал Иван. – Как сам?»
