А на обратном пути оказалось, что Косолапый свое везение исчерпал.
Иван смотрел на вытянутое, обтекаемое, как у подводной лодки, тело твари. Сквозь прозрачную кожу виднелись внутренности: зеленоватые жабры, бледно-розовый нервный узел – мозг? – желтоватое сплетение кишок. Волна омерзения нахлынула на Ивана. «Целлофановый пакет с требухой…» Из пластиковой твари тянулись сотни тонких щупальцев. Словно кто-то заварил кипятком большую, очень большую тарелку корейской лапши, а потом выплеснул ее в лужу…
Дядя Евпат рассказывал: в океане на чудовищной глубине, где нет света, живут прозрачные рыбы.
Но за каким чертом в метро занесло эту глубоководную тварь? «Нашли себе Ноев ковчег, сволочи».
Огромные розовые глаза твари смотрели невозмутимо. Ивану показалось, даже с иронией.
Когда на кальмара упал свет карбидки, его словно ошпарили. Все зашевелилось. Щупальца взметнулись вверх и в стороны, ища обидчика.
Тварь лежала в мутной воде, возвышаясь наполовину. Иван подумал: «Черт». И, размахнувшись, швырнул пакет с карбидом. Тот в полете раскрылся, карбид полетел в воду – плюх, пш-ш-ш. Забулькало, зашипело, словно это гигантский бульон. Повалил пар.
Диггер подался назад. Если ацетилена соберется достаточно, даже искры хватит, чтобы все полыхнуло.
Но хватит ли для этого карбида? Иван перекатился в сторону, уклоняясь от щупальца. Сзади продолжал кипеть бульон. «Сейчас? Нет, еще чуть-чуть».
Иван вскочил, держа карбидку в руке. Бросился вперед – перемахнул через щупальце, подхватил каску. Блять! Щупальце рванулось вдогонку. Иван отпрыгнул к колонне, поскользнулся. «Да что ж такое…» Успел выставить колено и устоял. Коленная чашечка выстрелила болью. Из туннеля валил густой ацетиленовый пар-дым.
В следующее мгновение его схватили за плечо.
«М-мать».
Словно мышцы проткнули раскаленным прутом. Иван рванулся, лязгнуло – автомат упал на пол. Диггер едва удержал лампу. Щупальце сократилось и ударило Ивана спиной о колонну. Потом стало неторопливо вжимать его в мрамор.
Иван посмотрел на руку с лампой, потом на щупальце.
– Мои любимые конфеты, – сказал он щупальцу. – Слышишь? Бато-ончики.
Иван отклонился назад, высвободил руку и рывком, падая всем весом вперед, бросил карбидку в пасть туннеля. Н-на!
Щупальце перехватило его поперек груди, сжало.
В голове вспыхнул разряд, черная волна удушья накатила от груди. «Приморская» перед глазами покачнулась. «Врешь, не возьмешь». Звуки отдалились.
В гудящей, пульсирующей тишине Иван смотрел, как летит лампа – красиво, плавно, по пологой дуге. И как она начинает падать туда, на пути. Иван прикрыл глаза. Вот и все.
Вспышка.
В следующее мгновение в лицо Ивана плеснули кипятком.
Когда он открыл глаза, в воздухе висела пелена дыма. В ушах звенело. В груди тупая боль, словно по ней прошлись кувалдой.
Иван опустил взгляд. Оторванное щупальце изгибалось у его ног. «Тьфу ты, зараза живучая».
Он стянул маску с лица, судорожно вдохнул. Вонь Приморской ударила в нос. На языке был привкус горелой резины. Иван поморщился, сплюнул. Ощупал себя. Руки-ноги целы, остальное тоже… Горело лицо, и в висках глухо стучало.
Иван огляделся.
Фонарь на каске еще работает. Иван перешагнул через щупальце; быстро, чтобы не вдохнуть угарного газа, наклонился и вытащил из лужи каску. Нашел автомат. Выпрямился, вдохнул. Надел каску. Открыл затвор «ублюдка», вынул патрон из ствола, слил воду. Считай, автомат нужно чистить заново, а патроны сушить. Хорошо, «калаш» штука неприхотливая. Иван на всякий случай заменил магазин. Передернул затвор и поставил автомат на предохранитель.
Эта лапша с кальмарами стоила ему карбидки. И диод вот-вот сдохнет.
«Быстрее».
Иван заглянул за угол. Опаленный потолок, почерневшие мраморные плитки, выгоревший мох. Вода парит. От прозрачной твари осталось обугленное месиво – еще бы, температура вспышки за тысячу градусов. Ацетиленовой горелкой металл режут. Иван не стал терять время. Быстро прошел по краю платформы. Справа – заржавевшая дверь с надписью «В2-ПIIА». Вж-ж-жиг – унылый скрип ржавого железа.
«Чисто».
Иван шагнул через порог. Здесь была комната отдыха, потом ее приспособили под комендантскую. В глубине стоял перекошенный от сырости канцелярский стол. На нем – стопа журналов, покрытых плесенью. В другое время Ивана за уши не оттащишь, но не сегодня. Луч фонаря двинулся дальше. Табличка «Место для курения». Дальше! Серые шкафы вдоль стены… стеллаж…
Вот он, ящик – скорее всего, для средств ГО. Обшарпанный зеленый металл. Иван попробовал открыть – не поддается, приржавело; он прикладом сбил защелку, откинул крышку…
Все-таки не ошибся.
Иван опустил руку в ящик и вынул то, что там находилось. Потом долгие десять секунд смотрел на находку, забыв про догорающий диод.
Она была прекрасна.
Глава 2
Подарок
До блокпоста «Василеостровской» осталось всего ничего, метров пятьдесят, когда батарейки сдохли окончательно. Шагая в полной темноте, Иван ориентировался на желтый огонек дежурного освещения станции. Сапоги плюхали по воде, шаги отдавались эхом.
Заметили его поздно. Заснули, что ли?
– Стой, хто идет! – И врубили прожектор.
Иван пригнулся, прикрывая глаза локтем. «Сдурели совсем?!» Раскаленный до хруста стекла, прожекторный белый луч вскрывал темноту консервным ножом.
– Свои! – крикнул Иван.
Он затылком почувствовал, как повернулся в его сторону пулемет, закрепленный на сваренном из труб станке, и лязгнул затвор.
Луч уничтожал. Иван прикрылся руками, но безжалостный свет пронизывал тело насквозь. Сквозь одежду, кожу, мышечные волокна, кровяные тельца и кости черепа добирался до глаз. Под веками пылало и горело.
– Зараз стрельну! – крикнули от пулемета. Голос надорванный. Такой «сейчас сорвусь» голос. Ефиминюк дежурит, понял Иван. «Блять».
– Отставить! – спокойно приказал Иван. – Пароль! Слышите? Пароль: свадьба!
Молчание.
В одно мгновение Иван, покрывшийся холодным потом, решил, что Ефиминюк его все-таки пристрелит. Самое время. Просил же, подумал Иван в сердцах, не ставить психов в дозоры. «Людей не хватает, сам понимаешь…» – так, кажется, говорил Постышев? «Некем дыры затыкать».
«Угу. Если меня этот идиот накроет очередью, людей у нас будет хватать капитально. Все дыры закроем – моими окровавленными ошметками». Пулемет НСВ 12.7 миллиметров, такие на армейских блокпостах стояли. Пуля со стальным сердечником любую кость перешибет за милую душу.
– Пароль: свадьба! – крикнул Иван, уже не надеясь, что его услышат.
