— Не должен. Зачем ему спасать их, чтобы потом убить.
— Кто вас, Ранду, знает. У вас чудные порядки. Иногда почти безумные.
— Ты просто не знаешь другие ордена.
— Наслышана, — фыркнула фея. — Кстати, я думала, Пеширро твой отец. Вы похожи.
Кодорро улыбнулся уголком рта.
— Все так думают. Мы одной расы, валагро. И я работаю под его началом. Шел говорит, я обезьянничаю за ним. Хожу как он, говорю с его интонациями…
— Ну, хотя бы не за монсеньором, — пробормотала Мири, выпуская мужчину из объятий.
Не стоило ей рисковать, конечно, тискать его в припадке сочувствия. Вот если бы Арелато сейчас вошел и увидел их… Что бы он еще учудил?
Глава 4
ОБМЕН
Марк спал почти сутки. Спал ли?.. Его состояние больше напоминало лихорадочное забвение, чем сон. Иногда он мог вспомнить каждую минуту из водоворота образов и видений, что посещали его в такие периоды.
Сумрачные, тяжелые, они придавливали его к земле как гранитной плитой, утягивали за собой в бездонную мглу. В мир игнов, более плотный и тяжелый, чем мир людей. Их магия обретала особую силу здесь, на земной поверхности. Но цена за нее была непомерна.
Марк расплачивался собственной душой — ни больше ни меньше. В бурных снах под действием отдачи он погружался в жесткое удушливое пространство. Воздух там был таким густым, что в земном, человеческом мире показался бы грязью.
Грубые очертания, глухие звуки, давящие ощущения — Марк тонул в тяжести этого мира. Просыпался он, не чувствуя себя отдохнувшим. Не сразу мог привыкнуть к меньшему весу и плотности человеческого мира. Все вокруг казалось слишком нереальным, слишком разреженным.
Некоторое время после пробуждения он приходил в себя, вспоминал, где находится, как устроен этот мир. А потом заново свыкался с тяжестью в груди — незаметной и естественной в мире игнов и такой нестерпимо давящей здесь, на земле…
Это ощущение нарастало еще при Тессо — в последние месяцы, когда Марк начал ее жалеть. Оставлял себе все больше и больше отдачи. А когда появилась Роххи — и Мириэль, — он мог передать девушке совсем мало. Весь груз оставался при нем. Максимум, что давал ему визит к Роххи, — возвращал контроль над магией после боя. И то все хуже и хуже.
Так тяжко, как сегодня, ему еще не было. Железным усилием воли он загнал гнетущую свинцовую мглу глубоко внутрь, где ее никто не заметил бы и не почувствовал. Даже верные соратники. Предстояло серьезное дело — допрос шпиона. Он должен быть в форме.
Оршава и Пеширро ждали Марка в камере для допроса преступников и пленных. Даршела и Кастале лежали прикованные на каменных скамьях в разных концах камеры.
— Что показал предварительный досмотр? — спросил Арелато старших магистров.
— У Кастале стоит мощная защита, — ответил Пеширро. — Так глубоко, что обнаружить ее было невозможно до столкновения с Дорамон. Он активировал ее, чтобы укрыть себя и девушку.
— А с ней что? — Марк кивнул на Даршелу. Связанная и беспомощная, девушка смотрела на него как загнанный зверек. Пеширро качнул головой.
— Чиста.
Арелато подошел к скамье с молодым мужчиной.
— Кто ты такой, Кастале? Кому меня продавал?
Младший магистр прошептал:
— Я тебя не продавал, Арелато. Я служу моему ордену и моему магистру.
— Имя?
Кастале не издал ни звука.
— Похвальная преданность. Посмотрим, надолго ли ее хватит. Приступим.
Три пары рук нависли над тем, кого палачи долгое время считали своим адептом и единомышленником. В тело шпиона вонзились электрические молнии. Кастале забился и захрипел.
— На кого работаешь, ублюдок? Кто твой магистр? Тасер Леханаиси? Ветария А’Джарх? Старый придурок Луамо? Имя! Назови имя, и я пощажу тебя!
Кастале дергался, мучительно стонал. Но не произносил ни слова. Марк усмехнулся.
— Да ты стойкий, сукин сын. Что ж, посмотрим, насколько стойкая твоя девчонка.
— Она… ничего не знает, — прохрипел Кастале.
— Зато ты знаешь. И пока ты молчишь, она будет страдать.
— Мне… все равно. Она… женщина для утех… и только. Я предан… моему ордену… не ей.
— Неужели? Ты ушел с ней на верную смерть в лапы Дорамон, настолько она тебе безразлична. Оставил свою шпионскую миссию.
— Ты ничего… не знаешь… о моей миссии. Я завершил ее. Хотел привести… человека из Ранду… А Дорамон… не пробили бы защиту.
— Они стерли в порошок твою защиту у меня на глазах. Не дури мне голову, Кастале. Рассказывай, кто ты и откуда. Тогда Даршела не пострадает. Тебе не кажется, что с нее хватит быть на пороге смерти? Пожалей девушку.
— Сам жалей… своих Ранду… Арелато…
Марк пристально посмотрел на распятого на скамье Кастале.
— Что ж… проверим, действительно ли тебе плевать на нее или ты убедительно притворяешься. Займись ею, Оршава.
Женщина подошла к Даршеле. Электрические молнии вонзились в живот несчастной пленницы. Шел пронзительно завопила. Марк не спускал глаз с Кастале. Ни один мускул не дрогнул на лице шпиона. Арелато скомандовал Оршаве:
— Отруби ей нос.
Мимика Кастале изменилась лишь на миг, но Марк все видел.
— О! Тебе все равно, что она терпит боль. Но уродовать ее ты не хочешь. Ну же, Кастале. Все, что я хочу от тебя, — имя. Не такая высокая цена за красоту твоей возлюбленной. Вряд ли ты знаешь особенные секреты своего магистра. Не упрямься, назови имя.
За спиной Марка раздался женский голос, резкий и сухой:
— Его зовут Ке’Лисо, и он служит мне.
Марк медленно повернулся. В первое мгновение никого не увидел. Его взгляд упал на икону на стене. Она висела здесь с незапамятных времен для приговоренных смертников. Некоторые расы в Меркане воплощали высшую силу в образах и рисовали иконы. Один из Великих Магистров Ранду, отличавшийся религиозным благочестием, повесил в пыточной камере несколько икон разных народов Мерканы.
Посеребренная поверхность иконы потускнела от времени и пыли. Вместо облика божества на Марка смотрело хорошо знакомое женское лицо — с длинным носом, маленьким подбородком, выступающими скулами и пронзительными светлыми глазами.
— Ун-Чу-Лай, — промолвил Марк.
— Ранду, — ответила женщина. Голова склонилась с иконы в ироничном приветствии.
— Зачем ты заслала ко мне шпиона? Я не воюю с тобой. Не воевал, — зловеще поправился Арелато.
— И я не воевала и не собираюсь воевать с тобой, Ранду. Задачей Ке’Лисо было наблюдать.
— И продавать тебе мои планы и действия!
— Ничто из тех сведений, что мой ученик передавал мне, не было использовано мной во вред тебе. Слово Великого Магистра.
