Дальше по коридору комната, полная полицейских и экспертов по дикой природе, которые даже не верят, что убийца существует. Эта мысль пугает. Одно дело убить кого-то и не оставить улик или спрятать тело, чтобы его никогда не нашли, но убить и заставить всех думать, что это был несчастный случай? Это какой-то гений. От мысли о том, что это значит, по моей спине пробегает холодок. Либо это был заранее просчитанный план, либо орудовал умелый убийца. Возможно, то и другое сразу.
Шерсть Потрошителя подразумевает, что он планировал выдать гибель Джунипер за результат нападения медведя. Никто не ожидал, что можно извлечь из волоса живую ДНК и выяснить, что абстрактный гризли оказался вовсе не так абстрактен. Помнится, Гленн говорил о туристах, слышавших крики и поспешивших в ту сторону. Вдруг они спугнули убийцу? Вдруг он собирался перенести тело в другое место, но был вынужден сбежать? Ничего не стоило бы зарыть его так, чтобы никто не нашел. Я бы так и поступил… Может, план был именно таков, но пришлось от него отступить? И тогда убийца оставил в ране шерсть Потрошителя и взял с собой немного крови, чтобы подсунуть Барту… Медведи любопытны, ничего не стоит приманить их ведерком свежего мяса. Возможно… Не знаю. Я качаю головой. От всех этих гаданий у меня начинается мигрень.
Я поднимаю глаза на звук ключа в замке. Ко мне заходит детектив Гленн.
– Прошу, выслушайте меня! – настаиваю я.
Он тычет в мою сторону углом папки.
– Нет, доктор Крей, вам придется сесть и заткнуться. – Он кивает шерифу Тайсон, наблюдающей за нами из коридора. – Иначе я последую ее совету и отправлю вас на психиатрическое освидетельствование. Это понятно?
Я утвердительно киваю и послушно сажусь.
Он, привалившись к дверному косяку, открывает папку.
– Я тут покопался еще немного… – Я жду, что разговор пойдет о деле, но он отрывает взгляд от папки – и мои ожидания не оправдываются. – Изучил ваше прошлое. У вас дурная репутация: где вы – там проблемы.
Твою мать! Началось. Вот и дурные вести.
Глава 21. Нарушитель порядка
Пока детектив Гленн зачитывает отрывки из папки, шериф Тайсон не спускает с меня глаз. У нее такое непроницаемое выражение лица, что даже страшно.
– Данные о правонарушениях, совершенных вами до наступления совершеннолетия, закрыты, – сетует Гленн. – Тем не менее я нашел упоминание, что подростком вас задержали за изготовление бомб и за нанесение телесных повреждений ребенку. Может, объясните?
Я сверлю глазами пол.
– Нет, не буду.
В тринадцать лет, все еще переживая потерю отца, я увлекся химией. Я научился делать взрывчатку из бытовых химикатов, ходил в лес и взрывал. Все бы ничего, если бы мой друг – скорее, даже знакомый – не взял мои ингредиенты для изготовления бомбы и не попытался взорвать автомобиль, стоящий на стоянке торгового центра. Машина почти не пострадала, зато его младший брат получил химические ожоги рук, и их родители устроили бучу. Первое, что он сделал, это сказал полиции, что это я его подговорил. Мне нелегко было отстаивать свою невиновность: у меня под кроватью нашли целую лабораторию. Судья попался понимающий, и я отделался общественными работами. Зато моя мать рвала и метала. Это было незадолго до того, как она вышла за Дэвиса. При Дэвисе я бы такого уже не учудил. Он бы настоял, чтобы я не подпускал приятелей к своему лабораторному оборудованию и держал его под прочным замком.
Детектив Гленн громко зачитывает сведения о моем увольнении с первой преподавательской должности. Снова все дело было в моем упрямстве. Но, с его точки зрения, при отсутствии подробностей я выгляжу заносчивым всезнайкой. Я мог бы попытаться объяснить ему детали, но он не в настроении слушать. Под пристальным вниманием шерифа Тайсон он будто бы отчитывает меня. Не знаю, стоит ли на это обижаться. В моем положении правильнее всего просто заткнуться. Тайсон настроена меня наказать. Возможно, все ограничится обвинением в похищении образца крови. Но без суда и без адвоката мне отсюда все равно не выбраться, и я готов поклясться, что она сделает так, чтобы я провел несколько ночей в камере, пока судья не вынесет решение об освобождении под залог.
– Мы провели пресс-конференцию, – сообщает Гленн. – Мы объяснили, что не исключено, что был другой медведь. Я воздержусь от замечания, что это не имеет смысла, если Потрошитель давно отправился на тот свет.
– Мы изучим в лаборатории вероятность попадания в рану посторонних частиц, – продолжает он. – В остальном мы считаем дело закрытым. – Он захлопывает папку и кидает ее на лавку рядом со мной. – Вам понятно ваше положение?
Я угрюмо киваю. Гленн делает шаг в сторону. Теперь ко мне подступает шериф Тайсон.
– Даю вам два часа, чтобы убраться из моего округа. Вздумаете болтать – вернетесь в тюрьму за подделку улик. А если вздумаете твердить о необходимости расследовать убийство, то можете даже не сомневаться, кого арестуют первым.
Гленн провожает меня до машины. Мы оба молчим. Да и не о чем говорить. Очевидно, что он мне не верит. Единственная причина, почему я не остался в камере, состоит в том, что он меня пожалел и объяснил Тайсон, что я такой чудной, потому что переживаю из-за случившегося. Черт, может быть, я все пониманию неправильно.
Собрав в мотеле вещи, я выезжаю на шоссе и решаю заняться машиной Джунипер когда-нибудь потом. Через двенадцать километров я проезжаю щит, отмечающий границу округа. Еще метров через пятьсот я замечаю мотель. Упрямая часть меня, та часть, из-за которой меня уволили, заставляет включить сигнал поворота и свернуть на стоянку.
Глава 22. Диаграмма
Это какое-то сумасшествие. Я кидаю ключ от номера в мотеле на комод и падаю на кровать. Мне надо возвращаться к работе. Я собрал достаточно полевых образцов. И самым правильным было бы быстренько вернуться в Остин и закончить все до начала семестра. Это рационально и логично. Или нет?
Когда нашли тело Джунипер, охотники отправились искать убийцу. Самые храбрые мужчины племени бросились защищать своих. Может, они никогда с ней не встречались, но она была частью человеческой расы. Ни одно животное не проводит границ так далеко, как мы, когда дело доходит до защиты других членов нашей группы. Инстинкт подсказывает мне, что Джунипер была убита человеком. Убийца мог быть и мужчиной, и женщиной. Об этом говорят факты. Почему же люди, отлично разбирающиеся в таких вещах, ничего не видят? В компетентности судмедэксперта нет сомнений. Ричардс и Кенделл знают о медведях больше, чем я сумею узнать за всю оставшуюся жизнь. Детектив Гленн – не дурак. Животное уже выследили и застрелили, но он не спешил закрывать дело.
Если бы это было началом фильма, я бы выбрал его. Я не очень хорошо разбираюсь в людях, но, имея дело с ним, я видел, что он не перестает меня подозревать. Я уже ни в чем не уверен. Кроме одного: я не из тех, кто, пообщавшись в течение часа, способен прийти к заключению, виновен собеседник или нет. Все эти люди в совокупности знают больше, чем я. Тем не менее, лежа на кровати и таращась в потолок, я ничуть не сомневаюсь, что убийца Джунипер передвигался на двух ногах. Почему? Что знаю я, но не знают они?
