Меня смущает этот разговор.
– Я не хочу ни во что вмешиваться.
– По лицу видно, что осуждаете.
– Я ученый, у нас всегда такие лица. Так уж мы устроены.
Она кивает в сторону дома.
– Девон тоже хотел быть ученым.
– Неужели? – я говорю слишком громко.
– Он любит все это дерьмо. У него даже футболка с этим астрофизиком – Нилом Деграсс Тайсоном – и все такое. Бывает, закинемся и смотрим эту научную программу Билла Ная, ну, вы знаете…
Меня разбирает хохот. На мое счастье, мышцы реагируют на смех приступом острой боли, и я замираю.
– Да шиза, знаю. Смотрели когда-нибудь «Улицу Сезам»? Для кого это снимают? Не иначе для двухлеток и для наркоманов.
– Нет, до просмотра детских телепередач я не дошел. Хотя студентом бывал на Амазонке, там местный знахарь напоил нас какой-то дрянью – до сих пор не знаю, что это было. Мы сидели в кругу и пили это пойло, думая, что это церемония единения. – Как потом оказалось, это он просто решил подшутить над чужаками. Я в результате залез на дерево и просидел там несколько часов, уверенный, что я паукообразная обезьяна. Когда я слез и поделился своими ощущениями, знахарь спросил меня, почему я так уверен, что я ученый, а не паукообразная обезьяна, которая под кайфом и возомнила, что она человек.
Эмбер усмехается.
– Этот мужик знал, о чем говорил. Почему вы так уверены?
– Да вот порой сомневаюсь…
Она откидывает голову и смотрит на плывущие в небе облака.
– Мы с Челси все время об этом болтали. Мол, настоящий этот мир или придуманный? Девчонками мы с ней заглядывали в унитазы и в разные двери – вдруг найдем ход в другой мир? Вроде Нарнии. Лишь бы что-то другое!
Она не говорит о «лучшем мире», но мне понятно, что она имеет в виду.
– Потом мы подросли и поняли, что не найдем заветную дверь. Тогда решили, что настоящий мир вокруг, просто мы его не видим. Мы просто привыкли ко всему, к названиям вещей, к тому, как мы о них думаем. Тогда мы стали сами придумывать названия для всего вокруг. Телефон был у нас «коробкой для дальних разговоров», телек – «волшебным окном». Для людей у нас тоже были новые имена: начальник полиции Йорк стал Злым Бароном, Чарли – Плохим Принцем. Всем от нас досталось: Преподобный Козел, Рыжая Ведьма, Злой Колдун – этот варил мет… – Ее голос становится совсем тихим. – Такие вот глупости.
Я проникаюсь сочувствием к этой потерянной девушке.
– Вовсе не глупости. Я веду специальный курс по терминосистемам. Объясняю, что если придумывать вещам новые, но все равно подходящие названия, то начинаешь и смотреть на них по-другому.
– Это как?
Подумав, я отвечаю:
– Возьмем Хадсон-Крик. Крик
[14] – ручей, но его здесь не видать, город вместе с окрестностями лежит в долине. Вернее, во впадине между горами. По ту сторону есть еще парочка городков, и кажется они сильно отличаются. Один из них почти курортный, там многие дома сдаются на лето, верно? Второй – милое местечко. Что отличает эту вашу дыру? Как бы ты ее назвала?
Она не колеблется.
– «Пастью дьявола». Еще не ад, но вход где-то поблизости. Мы бродим по самому краю, того и гляди свалимся.
– Я точно не знаю, но подозреваю, что тут оказывается немало дурных людей. – Я вспоминаю фиолетовые полосы, прочерченные программой MAAT. Интересно, что бы изобразила программа, если бы я загрузил данные по прошлому столетию. Хадсон-Крик так же стоял на пути дьявольского маршрута? Судя по тому, что мне рассказал Гас, так оно и было.
– Эмбер, ты могла бы показать на карте, где последний раз видела Челси?
Она задумывается, качает головой.
– Не уверена.
– А какие-то ориентиры для поиска сможешь назвать?
– Их трудно найти.
Я расстроен, что разговор снова зашел в тупик. Похоже, тема все еще слишком болезненна для нее.
– Может, я сама вам покажу?
– Ты готова туда вернуться?
– Я не трусиха! – говорит она с вызовом. – Если бы дьявол хотел меня прибрать, то я еще тогда составила бы компанию Челси.
Душа Эмбер, конечно, измучена, но ее смелостью нельзя не восхититься.
Конечно, это ужасная идея, но я все равно соглашаюсь.
Глава 34. Поход
Когда я приезжаю к дому Эмбер, пикап Девона все еще стоит на месте. Поэтому я пишу ей, чтобы она знала, что я здесь. Ответ:
«Я скоро».
Сам не знаю, что я ищу. Но если полиция никогда не проводила тщательного расследования, кто знает, что там могло остаться? Клочок ткани, обувь… Что угодно, что подтвердит версию Эмбер и что я на верном пути.
Но зачем все это?
У меня осталось лишь несколько дней до возвращения в Остин. Там мне придется спешно готовиться к занятиям, и я явно пропущу два или три факультетских собрания. Толку от них, конечно, никакого, но пропуск грозит политическими последствиями. Мой контракт пока не продлили, а значит, лучше быть паинькой.
Стук в окно машины. Я отрываю взгляд от телефона и застываю в шоке. К машине подошел Девон и, судя по жестикуляции, желает, чтобы я опустил стекло. Я уже готов завести мотор и уехать, но он немного отходит от машины и примиряюще поднимает руки, я облегченно перевожу дух.
– Я просто хочу поговорить, – говорит он.
Прежде чем опустить стекло, я нащупываю в кармане газовый баллончик.
– Эмбер сказала, вы хотите найти место, где пропала Челси.
– Хочу, – неуверенно подтверждаю я. – Но об этом я и хотел поговорить еще вчера.
– Да-да, мы обознались. – Он кладет руку на машину. – Но я не могу отпустить ее с вами одну. Мало ли что у вас на уме.
Я снимаю темные очки и показываю на синяк на щеке.
– Я похож на насильника?
– Понимаю, вы злитесь и все такое. Но это было ошибкой. Вообще это все Чарли, он принял вас за другого типа.
– За кого, интересно?
– Ну, не знаю. Какого-то парня, который любит бить девушек. Напрасно мы вас отделали, но женщин мы вообще не трогаем. Короче, я еду с вами. – Он хватается за ручку задней двери.
– Ну уж хрен! – Я проверяю, что все дверцы заперты.
Девон возвращается к моему окну.
– Послушайте, мне жаль, что так вышло. – Он запускает руку в карман и достает пачку смятых банкнот. – Вот, заберите. Остальное у Чарли. – Он просовывает деньги в щель, как в торговый автомат.
Я смотрю, как деньги падают мне на колени. Когда я поднимаю глаза, Эмбер выходит из дома в куртке.
