Глава 68. Контрмера
– Вы ответите? – спрашивает меня на выходе дежурный.
– Простите? – отрываю я взгляд от папки.
– Ваш телефон. – Он указывает на мой карман.
Я только сейчас понимаю, что он звонит.
– Конечно, спасибо. – Я зажимаю папку под мышкой и достаю телефон.
Судя по незнакомому коду, звонок междугородний. Сначала я не хочу отвечать, но потом передумываю и сажусь на скамейку возле входа в здание.
– Алло? – говорю в трубку рассеянно. Передо мной десятки лиц и захватывающая задача: найти того, кто жил в доме Лейнов в одно время с Сарой Ивз.
– Тео? – слышу я низкий бас.
– Да? – Только теперь я добираюсь до фотографий воспитанников конца 70-х – начала 80-х годов. Вот и Сара. На этом снимке она младше, чем на том, который я видел раньше.
– Ты меня внимательно слушаешь? Потому что я к тебе очень внимателен.
Тон, которым это произнесено, заставляет меня оторваться от папки.
– Вы кто?
– Сам как думаешь?
У меня душа уходит в пятки.
– Я не вполне уверен…
– Перейдем к делу. К твоим дальнейшим действиям.
– В каком смысле?
– Первое: ты уничтожаешь все свои записи и все, которые еще не передал полиции.
Черт! Нет. Не может быть.
– Подождите…
– Тео, я не договорил. – Он говорит твердо, как кинолог, отдающий немецкой овчарке команду «сидеть». – Уничтожив записи, ты сделаешь видеозапись с признанием в убийстве Джули Лейн.
– Но я ее не убивал…
– Конечно, это не ты, ее убил я. Она была мне как мать. Сам видишь, что ты заставил меня сделать.
Мне не хватает воздуху.
– Почему?
– А ты как думаешь? Если бы ты не постучался в ее дверь, она бы осталась жива. Это твоя работа.
– Нет, твоя, – возражаю я слабым голосом.
– Возможно, я и был орудием, но ты был причиной. И ты это знаешь. Ты начал все это, теперь нам придется с этим разбираться.
– Все эти люди…
– Все мы умрем. Раньше или позже, какая разница?
– Как ты мог?..
– Я такой, какой есть. А теперь поговорим о том, какой ты и что будешь делать ты. После того как ты уничтожишь записи и сознаешься в убийстве Джули Лейн, они захотят узнать об остальных телах. Поэтому ты скажешь в своем признании, что манипулировал ими, чтобы скрыть то, что убил Джунипер Парсонс.
– Это безумие! Это попросту немыслимо.
Все это похоже на сон. Я провожаю взглядом проезжающие машины и глубоко вдыхаю, чтобы убедить себя, что это происходит на самом деле.
– Не сомневайся, тебе поверят. Ты и так под подозрением. Пошевели мозгами, придумай способы и объяснения. Ты человек умный, даже слишком.
– Никто мне не поверит.
– Кое-чему поверят. Твоя задача – убедить их в остальном. Поверь мне, им хочется простых объяснений. Так всегда бывает.
Почему-то я не возражаю, а просто задаю вопросы, как будто происходит неизбежное.
– А если все-таки нет?
– Если ты их не убедишь? Пошевели мозгами, Тео.
Я колеблюсь.
– Даже не знаю…
– Сейчас я пришлю тебе фото.
Мой телефон булькает, оповещая о сообщении. Мне приходится прищуриться, чтобы рассмотреть на черно-белой картинке детали. Когда я понимаю, что вижу, мир останавливается.
Это изображение Джиллиан, сделанное камерой ночного видения.
Она спит в своей постели.
– Я побывал там вчера ночью, Тео. Час стоял над ней и смотрел. Я умею быть бесшумным. Но мне больше не нужно возврашаться к ней домой, я могу сесть за столик в ее ресторане и вонзить нож ей между ребер, пока она наливает мне кофе. Я могу схватить ее, когда она вечером идет к своей машине. Застрелить с расстояния ста метров. У меня полно способов. А твой приятель старикан? Думаешь, это будет трудно? Я могу убить их обоих за двадцать минут, а потом покатить во Флориду, в гости к твоей матушке. Или в Техас, чтобы начать крошить направо и налево студентов твоего колледжа.
Я выхожу из полубессознательного состояния и чувствую, что у меня закипает кровь.
– Ты, ублюдок…
– Ты сам все начал, и теперь ты должен положить всему конец. Сейчас ты взвешиваешь все «за» и «против». Рассказать все полиции? Или выполнить мои инструкции? Думаешь, они способны всех защитить? Они даже не верят в мое существование.
– Я знаю твое имя. Я им его назову. – Имени я еще не знаю, но уверен, что найду его в папке.
– Нет, не знаешь. Ты знаешь старое имя, я уже тридцать лет им не пользуюсь. Тот мальчик, которого… Его больше нет.
– Вот оно что? Какой-то козел над тобой надругался, и ты в отместку заделался серийным убийцей?
– Не все так просто, Тео. Если копнуть, то мы все животные. Но это не важно. Ты знаешь, что тебе нужно сделать.
– Как я могу быть уварен, что тогда ты их не тронешь?
– Никак. Но ты же логичный человек, подумай. Это же не в моих интересах. Мне нужно всего лишь услышать завтра в новостях, что ты сознался.
– Вдруг я сделаю все так, как ты говоришь, но мне все равно не поверят?
– Вот поэтому тебе нужно будет сделать еще кое-что, чтобы их убедить. Я не могу полностью на тебя положиться: вдруг ты рано или поздно расколешься? Поэтому после признания ты всадишь себе в башку пулю.
– Я… Мне что, покончить с собой?
– Да, Тео. Только сперва запиши признание. И постарайся, чтобы это было твое лучшее выступление на публику. А потом застрелись. Раз – и готово. Ты ничего не почувствуешь. Джиллиан останется в живых. Если ты этого не сделаешь, кто-то из дорогих тебе людей к завтрашнему вечеру отправится к праотцам. Может, она. Может, Гас. А может, кто-то, кого я еще не упомянул.
Не знаю, как долго после окончания разговаора я сижу неподвижно, глядя, как в гипнозе, на качающуюся ветку.
Из ступора меня выводит новый звонок.
– Алло?
– Доктор Крей, это сержант Грэм. – Ее голос стал дружелюбнее, не то что утренний профессиональный тон. – Мы не закончили, у меня еще есть к вам пара вопросов. Вы все еще в блинной?
– Нет, мне пришлось отъехать…
– Тогда приезжайте в участок, это ненадолго. За час доедете?
– Конечно, – вру я.
– Отлично. До встречи.
Соврал не я один. Она звучала излишне дружески, излишне сердечно. Уверен, она уже проехала мимо кафе и убедилась, что меня там нет.
